С содержанием нового номера журнала «Сибирский Парнас» читателей знакомит его главный редактор — Анатолий Николаевич Побаченко. Как всегда, журнал полон интересных материалов. Рекомендуем почитать!
Всему в этом мире обозначен предел существования, горы выветриваются временем… Иссох, исчах бренным телом и любезный нашему сердцу Ходжа Насреддин, но жив дух его, пока обращаемся мы к сокровенному, напоённому мудростью слову о нём. Сколько дней в лунном месяце, столько народов населяющих Ближний Восток, мусульманскую Среднюю Азию, Китай, Закавказье и Балканы, считают Насреддина своим знаменитым и почитаемым соотечественником. В притчах, анекдотах и сказках этих народов образ Ходжи переливается, рассыпается на части и вновь собирается, словно ртуть. То он простофиля, то хитрец, то мудрец. Порой он выдавал себя за лекаря, порой за предсказателя, порой за звездочёта и даже колдуна. То Насреддин судья, то подсудимый, то проповедник, то безбожник. В одной истории он мог быть советником при дворе эмира, а в другой мог предстать шутом.
Столь разнообразные сведения о Ходже Насреддине складываются в фантастически богатую и предельно насыщенную жизнь незаурядного человека. И в этом качестве Насреддин ведёт непримиримую борьбу с обыденностью в суетной душе нашего современника.
Леонид Соловьёв – автор повести о Ходже Насреддине, которая, в силу всенародной любви к этому герою, неоднократно переиздавалась на русском языке и в переводах, экранизировалась и ставилась на театральной сцене, обеспечив своему создателю почётное место в литературе. В эзоповских уловках Насреддина угадывается суфийская иносказательность. Той же суггестивностью обладают выполненные алтайским художником Алексеем Константиновичем Дмитриевым иллюстрации к этой книге, которые читатель может увидеть на обложках свежего номера журнала.
Об Алексее Дмитриеве рассказывает искусствовед Евгений Назимко, открывая рубрику «Портрет»:
«Если мы расспросим Алексея о его творческом пути, то сложится впечатление, что тема эта возникла не случайно, а художник шёл к ней всю жизнь. Или мистически настроенный собеседник сказал бы, что «чья-то невидимая рука вела его к этому свершению». Детство и юность Алексея прошли в тех местах, где разворачивается сюжет повести. Но связь его с главным героем не только и не столько географическая, а больше духовная. Алексей рос, мужал, а значит, менялся, и с ним менялась книга, или точнее, менялось её восприятие и понимание. Алексей Дмитриев объединил все три подхода к художественному прочтению литературного материала. Язык графического оформления книги современен, но в нём звучит акцент изысканной восточной миниатюры и прихотливая узорчатость восточного ковра. Образный строй персонажей создан художником реалистическими средствами с элементом гротеска».
Юрий Ключников, известный поэт, писатель, путешественник, посвятил своё эссе «Одиночество гения» Михаилу Васильевичу Ломоносову. Журнал публикует эту работу в связи с 310-летием со дня рождения учёного.
«Он прорвал своё одиночество после смерти. Время показало, насколько дальнозорок оказался Ломоносов в своих пророчествах. И не только негативного порядка. Пункт десятый комментированных заметок «обо мне дети отечества пожалеют» воплотился в трудах Пушкина, в пафосе его «Бородинской годовщины» и «Клеветникам России», в литературной и дипломатической деятельности Тютчева, который, подобно Ломоносову, воевал с Шумахером своего времени – министром иностранных дел Нессельроде. Научную и патриотическую линию Ломоносова продолжал Менделеев. В иных условиях, когда «великая буря» уже прошла над Россией, первородство Родины отстаивал перед новоявленными шумахерами Сергей Есенин. И теперь, когда новая «либерально-рыночная» гроза, организованная теми же таубергами и шумахерами, сгустилась над Россией, дело Ломоносова продолжили в литературе Валентин Распутин, Василий Белов, Станислав Куняев, Александр Проханов, Александр Зиновьев, Игорь Шафаревич; в науке – целый ряд учёных, не покинувших Родину в поисках, где «лучше кормят»; уцелевшие от «либеральных» погромов патриоты в политике и тысячи других сынов России на всём её урезанном, но всё ещё великом пространстве. Время покажет, сумеют ли эти люди, как и мы вместе с ними – все, кого можно назвать одним словом – «государственники», отстоять государство Российское от новых напастей. Эти напасти в форме политических, экономических, моральных катастроф, а также в виде очистительных природных гроз, предсказанных Библией и другими религиозными источниками, хлынули не только на Россию, они угрожают всей планете. Возвращаются времена, когда наука не конфликтовала с религией, но совместно исследовали коренные проблемы бытия. В этой связи полезно вспомнить слова великого древнего грека, «быстрого разумом» и глубоко верующего Плотина, последователя Платона. «Если есть безоружные, хорошо вооружённые их побивают. Не дело Бога сражаться вместо тех, кто не хочет драться. Закон таков, что на войне спасает храбрость, а не молитва. Чтобы получить урожаи, надо не молиться, а возделывать почву, и если пренебрегаешь здоровьем, будешь болеть… Если злые люди стоят у власти, то это из-за трусости их подданных, и обратное было бы несправедливо».
Под каждым словом древнего язычника мог бы всей своей жизнью подписаться истинно православный христианин Михаил Васильевич Ломоносов».
Ю.М. Ключников по завершении портрета даёт свои стихи:
Русский Дух
Часто слышим чей-то писк мышиный,
Что на нём квасной любви печать.
Кровь не квас, и сердце не машина,
Чтобы нефть за доллары качать.
Если же захочешь разобраться,
Что за дух кипит у нас крови,
Знай, что дышит он тоской по братству,
Пахнет грустью по святой любви.
Злом за зло врагам мы не платили,
Спину не седлали никому,
Рыбу не ловили в мутном иле
На потребу хитрому уму.
Духу русских все на свете знаки
Ведомы, когда в них свет зари.
Брата принимаем в Пастернаке,
В Че Геваре, в Сент-Экзюпери.
Он один среди иных, быть может,
Верит, что Светильник не потух.
Свет зари грядущей чует кожей
То, что называем «Русский Дух».
Валерий Ганский из Саратова даёт читателю ещё один портрет – Михаила Сперанского. Михаил Михайлович навсегда остался героем в мировом историко-литературном памятнике – романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир», как «разумный, строго мыслящий, огромного ума человек, энергией и упорством достигший власти и употребляющий её только для блага России».
Традиционная рубрика «Святые камни» не могла пройти мимо поэтов-скитальцев: Д. Андреева, А. Рембо, Н. Шипилова. Им посвятили свои строки Ю. Ключников, А. Денисенко, А. Побаченко.
Александр Балтин (Москва) посвящает своё эссе 115-летию со дня рождения Д. Андреева:
«Андреев, как поэт, неотделим от собственной концепции мира, раскрытой им знаменитой розой, в стихах он словно без конца поясняет и уточняет детали слоёв, открывавшихся ему в видениях и так мощно и стройно уложенных в трактат, что подлинность их не вызывает сомнения.
Кроме этого нет ничего: ибо всё укладывается в концепцию Розы мира: во всеобъемлющую концепцию.
Неведомых далей, неслышанных песен,
Невиданных стран, непройденных дорог,
Где мир нераскрытый – как в детстве чудесен,
Как юность пьянящ и как зрелость широк…Мотивы Андреева-поэта – от гармонии Блока, которому посвящено столько открывающих по-новому образ поэта страниц; но и раньше – от Лермонтова, вероятно, черпает Андреев звуки и лад своих песен: высоких и изобильных, как небесные пласты над нами…
И дальше разворачивается невиданная мистерия стиха, и вступают в действия не представимые существа, и разнообразие их голосов необходимо ради чёткого усвоения целостности мира:
В этот вечер, что тянется, черный,
Как орнаменты траурной урны,
Демиургу о ночи злотворной
Говорила угрюмая Карна:
Дева горя, что крылья простерла
С Колымы до дунайского гирла,
От Фу-Чжанга — китайского перла —
До снегов Беломорского Горла.Стих чеканный, кованый и литой…
Различные формы словесной металлургии высочайшего качества демонстрирует Андреев, проводя стихами образы миров…
Может быть, совершенство стиха есть лучшее доказательство их реальности?»
В «Мнемозине» Татьяна Трофимова-Воронцова отдаёт должное памяти Нелли Михайловны Закусиной в очерке «Не исчезнет твоя доброта», делится воспоминаниями о поэте. Новосибирские поэты Евгений Мартышев, Владимир Романов откликнулись своими стихами на ту же тему.
В поэтических «Монологах» своё видение природы, внутреннего мира современного человека представили Татьяна Ветрова (Северобайкальск), Галина Казанина, Николай Шевяков, Валентина Самсонова (Новосибирск),
В рубрике «Монологи в год науки и инноваций» особо выделено творчество учёных-сибиряков: Валентина Коптюга, Бориса Дерендяева, Алексея Крысина, Татьяны Кукиной, Владислава Боровика, Ларисы Хрипуновой, Евгения Крысина. Поэзия и наука – бывают вместе.
Вот, например, стихотворение Валентина Афанасьевича Коптюг (19.06.1931– 10.01.1997), учёного-химика, академика, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, председателя Сибирского отделения РАН СССР:
Мне по душе решительные люди
Считают многие, а в том числе – и я,
Что человек – ничто без убежденья.
Но только люди действия –
Особого достойны уважения!
Послушай многих, а прими решенье сам,
Не прикрывай, брат, демократией
Желание спихнуть ответственность
ко всем чертям,
Что может обернуться всем
мещанской бюрократией.
Мне по душе решительные люди –
Те, кто не с боку – впереди!
Я бы пошёл за Че Геварой:
Кубинец, друг, меня с собой возьми!
Скажу тебе, что в лидеры не рвусь,
А честолюбие не бередит мне рану:
– Готов я в хоре петь, но подпевать
Кому-нибудь – не стану…
На «Детской тропинке» – победители конкурса «Дивный гений», посвящённого 222-ой годовщине со дня рождения А.С. Пушкина (конкурс проводился Союзом писателей РФ (Новосибирск), Новосибирской областной юношеской библиотекой, журналом «Сибирский Парнас» и писателем А.С. Кайковым). В конкурсе участвовали 98 учащихся школ, лицеев Новосибирской области; победители получили дипломы, призы, премии: Даниил Бухарин («Необычный друг»), Алика Панафидина («Лето»), Даниил Трофимов («Мальчик и зайчик»), Олеся Васютина («Мой Есенин»), Елизавета Науменко («Ода А. С. Пушкину»), Иван Иванов («Колыванские просторы»), Яна Николаева («Дивный гений»). Журнал «Сибирский Парнас» публикует стихи победителей, будет и далее поддерживать творчество юных.
Рубрика «Шаги» дала возможность представить своё творчество в прозе В. Горак «Танцплощадка, или Просто королева!», Ф. Крейсман «Дьявольский гриб», О. Петрочининой «Вселенная по имени – ОТЕЦ!», Г. Новосёловой «Вася», Т. Пьянковой «Адидас твою налево», «Объяснительная», А. Лавскому «Любовь и слёзы», С. Мрочковской-Балашовой (София) «Последняя струна», В. Румянцеву (Сочи) «Прерванный разговор».
В «Переводах» журнал знакомит читателей с поэтом Болгарии, это Стефан Неделчев Цанев в переводе Александра Борисова:
Много женщин у нас может быть,
Но одна от начала до края,
Та, тебя что не будет винить,
Когда женщина любит другая.
Много женщин у нас может быть,
Но одна лишь поднимет с коленей,
Скажет – Встань! – и не будет винить,
Что у жизни опять на прицеле.
Много женщин у нас может быть,
Но одна лишь тебе не изменит.
И одно лишь не сможет простить,
Если деньги мечту нам заменят.
В рубрике «Мастерская» слово взял сибирский критик, писатель Алексей Горшенин. Он пишет о литературной критике и критиках.
«Стать критиком в Сети сегодня стать может любой желающий. Не надо, как бывало, ждать в печатных изданиях редакционного решения (примут твой материал – не примут). В Сети, за редким исключением, достаточно только зарегистрироваться да нажать следом нужную кнопку. И тогда побоку образованность, знания, кругозор, культурный и интеллектуальный уровень, соответствующие этому роду деятельности способности, личностные качества – то есть всё то, что во все времена критика делало критиком – явлением в своём роде уникальным и штучным! Зато в фаворе невежество, разнузданное хамство, грубость и критическая дубина, которой можно лупить без разбора и оглядки, спрятавшись под ником и не отвечать за свои слова.
Вот и являет собой нынешняя сетевая критика странное нечто, находящееся в состоянии хаотичного «броуновского движения», внутри которого то и дело возникают и тут же лопаются мыльные пузыри случайных авторов-однодневок с их такими же пустыми по большей части псевдокритическими высказываниями.
Да, сетевая критика развивается и весьма значительно. Но, ввиду своей аморфности, понять, в каких направлениях – очень трудно. Говорить же о каких-то канонах и правилах в традиционном понимании и вовсе пока не приходится. Однако и игнорировать это очень неоднозначное явление тоже нельзя, поскольку, как бы мы к ней ни относились, сетевая критика уже прочно стала фактом нашей литературной и культурной жизни».
Прочитать новый номер «Сибирского Парнаса» можно на портале «Журнальный мир».
