Прозаик и литературовед Алексей Горшенин издал книгу-исследование о литературе Сибири. В ней автор представил немало информации о первых упоминаниях самого термина «сибирская литература», о людях, стоявших у истоков литературного процесса в Сибири, об истории сибирского книгоиздания, первых сибирских журналах. Так, например, самым первым сибирским журналом был «Иртыш, превращающийся в Ипокрену». В нём печатали и прозу, и поэзию, было «немало сатирических и дидактических стихов». Впрочем, проза была представлена исключительно переводами и «отбиралась по тем же критериям: назидательность и нравоучительность содержания», о произведениях местных авторов речи в то время не шло.
В книге представлены статьи о многих людях, имеющих отношение к литературе Сибири: Всеволоде Иванове, Владимире Зазубрине, Леониде Мартынове, Валентине Распутине, Викторе Астафьеве, Михаиле Черненке, Александре Денисенко, Сергее Донбае, Владимире Берязеве и многих других. Упоминает автор и «Сибирские огни», товарищество сибирских драматургов «ДрамСиб», литературные фестивали, марафоны, прочие мероприятия разной степени значимости. Рассуждает о судьбе очерково-публицистической литературы и литературной критики, о литературном процессе в целом:
«В дискуссиях о нынешней словесности то и дело приходится слышать, что у нас давно нет литературного процесса, да и сама литература тихо загибается. И в первую очередь провинциальная, которой всегда жилось гораздо труднее столичной.
Когда подобные пессимистические заявления звучали в девяностые годы, с ними трудно было не согласиться. За всю Россию говорить не будем, но в Сибири литература в целом находилась тогда действительно в удручающем состоянии.
Ныне ситуация меняется. Обмелев в девяностые до предела, река нашей словесности понемногу вновь восстанавливает своё прежнее полноводие. Поэтому слухи о кончине российской литературы, в том числе и на сибирских просторах, явно преувеличены. И вполне можно согласиться с критиком П. Басинским, который утверждает: «Все разговоры о том, что «унас нет литературы», — от лукавого. У нас есть литература. У нас много литературы, у нас даже слишком много литературы».»
