— А это вы можете описать?
И я сказала:
— Могу.
А. Ахматова “Реквием”
В “КЛЮЧе” я предложила для обсуждения повесть А. Горшенина “Несовпавший”, но отношение к ней оказалось неоднозначным. Некоторые восприняли написанное как художественный очерк, не находя в повести каких-либо существенных достоинств. Но я всё же считаю, что это произведение – по содержанию, его многогранности, образности, языку – принадлежит к лучшим образцам современной литературы и достойно даже включения в антологию.
Произведение можно рассматривать и как своеобразный исторический документ: время – глазами очевидца. Очевидца неравнодушного, наблюдательного, способного на анализ и обобщения и, кроме того, хорошего рассказчика.
Хотя я жила в те переломные 1990-е годы и полностью осознаю их, мне было интересно читать о них в подаче автора – подаче художественной, заострённой, окрашенной сильными эмоциями – и следить за тем, как расставляются акценты. Будучи человеком аполитичным, я видела реальность тех лет разрозненно, отдельными кусками, не складывающимися в цельную картину. У автора же представлена целая панорама с широким охватом реалий описываемых лет. Повесть выстроена так, что писатель проводит своего героя через разные сферы жизни или делает его свидетелем различных ситуаций: семья, работа, торговля, попрошайки-нищие, биржа труда, появившаяся новая литература.
В произведении ощущаются боль и горечь, которые испытывает автор и которые ему хочется выплеснуть, перевести в иное качество. Боль и горечь по поводу абсурдности, неправедности того мира, в котором оказался его герой Перевалов. Того мира, в котором ни порядочность, ни честность, ни профессионализм не уважаемы и не востребованы.
И, вероятно, фамилия героя повествования – Перевалов – говорящая и вызывающая ассоциации. Это человек, которому предстоит перейти через перевал, что ассоциативно рисует картины трудного, опасного пути. И смерть героя можно воспринимать как метафору: он погибает, подобно тому как гибнет прежняя система жизни со всеми её идеями, идеалами, укладом.
Конец повести трагичен, но не производит тотально трагического впечатления. И благодаря полумистической сцене, где Перевалов решает уйти из жизни, но к дорогим для него существам – сыну и коту. И благодаря удовлетворению, что есть такие сильные люди, нонконформисты, которых невозможно заставить совпасть с уродливой, чуждой им реальностью. А. Солженицын в своей “Нобелевской лекции” называет таких людей мужественными: “И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий! Пусть это приходит в мир и даже царит в мире – но не через меня”.
Повесть написана плотно, в ней содержится большой объём информации и образности. Поэтому произведения можно (и есть желание) перечитывать, извлекая что-то новое, незамеченное ранее. А образность повествования порождает целый ряд ассоциаций, толкований. Образ – это как загадка со множеством отгадок. А. Горшенин – мастер во владении словом, его язык часто ироничен, со свежими сравнениями и метафорами, где в пределах одного предложения могут соседствовать разностилевые слова (“Ребята оказались зело хваткие”). Используя языковые ресурсы повести, из неё можно “выкроить” и художественный очерк и памфлет.
Произведение воспринимается цельным, и в то же время в нём содержатся уже готовые сатирические “рассказы в рассказе” – например, о нищенствующих, о хлынувших тогда потоком литературных новоделах.
Я уже упоминала, что считаю это произведение достойным. И, более того, само время работает на эту повесть. Время сделает её ещё более значимой, нужной, такой, что знакомит с историей своей Родины. И ещё она станет данью памяти тех людей, которые пережили ломку прежнего строя со всей его системой ценностей.
Ирина Крюкова
