Каждый раз, когда вечерело, теплые сумерки касались обмякшей земли, а ночь тихой влажной ладонью касалась города, Селя садилась в кашемировое кресло. Отпускала все тревоги мира. Пальцы уютно перебирали знакомые ноты. Селя раскрывала крышку рояля, прикасалась пальцами к шероховатой поверхности клавиш. Улавливала дыхание инструмента, его условие, и окуналась в ворох звуков. Вначале робких и нежных, отражающих ее «я», а потом набирающих силу, уже говорящих на одном языке с мастерами.
Ноктюрн ре-бемоль мажор. Ноктюрн – ночная песнь, ночное путешествие. Селя называла это именно так. Границы реальности и сна сливались, размежевывались. Селя вздыхала, расправляла белые крылья и улетала туда, где солнце. Уже потом, очнувшись и спустившись за молоком на кухню, она каждый раз удивлялась. С каждым таким путешествием Селя менялась, наполнялась чем-то, приносила капельку долгих странствий. Вот и сейчас она окуналась в это необъятное море радости.
***
Дворец Белосельских-Белозерских, из открытых окон шум улицы, солнце, запах цветущих каштанов. Светлый зал, легкие стулья, палевый рояль. Выходишь в зал, сердце колышется, руки немеют, теребишь цепочку, оправляешь юбку. Кланяешься. Подходишь к инструменту. Дышишь им. Вбираешь все краски, всю палитру, все, чем он может стать. Неровно дышишь, поднимаешь руки, закрываешь глаза. Все.
Зала нет, нет людей, пространства. Есть только ты, через твои пальцы исходит энергия. Он живой, инструмент, рояль живой, ты всегда знала это. В нем скрыто сердце, лучами расходится энергия по артериям. Ты оживляешь его прикосновением. Льются краски, события, века. Волной трогаешь сердца, изумленные вскинутые брови, перекинутые коленки. Рояль. Волной захватывает все, ты ощупью знаешь, где ему надо томиться, где он хохочет, где затихает. Ты знаешь все оттенки его настроений.
Соль – зеленая, веселая, любит лето. Ля – в голубом, любит мороженое, ручьи весной. Си – перламутровая, любит выделяться из толпы и поспорить. До – красавица южной ночи, любит кашемир, рахат лукум, говорить томным голосом. Ре – облепиховая, виолончелевая. Ми – рубиновая, правдивая. Фа – карамельная, предвестница лета.
Ты не здесь, ты в горах и дышишь летом. Ты в парижском кафе, пьешь кофе, улыбаешься официанту. Ты в деревне, набираешь воду из колодца. Ты воспитательница в саду, успокаиваешь малыша. Ты одна, ты с друзьями, ты с семьей. Ты то, чем ты хочешь быть. Ты ведешь своих слушателей в тайны сада Клеопатры. Ты играешь с ними, кокетничаешь, грустишь. Волна необъятной радости накатывает на тебя. Звуки льются, окутывают зал, город, вселенную. Хорошо, ясно и радостно. Волнения нет, руки, существо – все слито воедино в этой солнечной энергии.
Последняя нота взметнулась и затихла. Встаешь, кланяешься. Сердце колотится, глаза смеются. Аплодисменты, шум машин с улицы. Цветы. Как в дымке. Главное оно с тобой – это ощущение жизни. Потоком пульсирующее в тебе. Еще раз кланяешься, уходишь за кулисы. Исполнилось, то, что должно было исполниться. Наполненность и тишина. Тикают дворцовые часы, на паркет ложится луч солнца. Скрип открывающейся двери, приглашающий жест. Возвращение в реальность.
***
Гулкие своды, прохлада коридора, стук каблучков. Начало лета, сегодня последнее занятие и канику-у-лы!
Селя стучится, заходит в зал, ждет своей очереди. Играют в четыре руки что-то стремительное и задиристое. Преподавательница объясняет, руки взлетают в воздух, будто ловят птицу. На паркете луч солнца, Селя рассекает его носком туфли.
Ее очередь! Кладет ноты на подставку, оправляет юбку. Первые отголоски аккордов, высокий зал, свет и неудержимая радость. Бьется, выливается сквозь пальцы. Она снова там, на этом южном берегу. Жгучее солнце, жемчужный рояль. Она в светлом платье, играет, кланяется, выходит в зал. Люди, овации, цветы. Жмут руки, поздравляют, что-то говорят. Селя отходит подальше от толпы, выпить ледяной воды, прийти в себя.
Вдалеке, сквозь бриз океана слышится музыка. Так, как бы сыграла ее Селя, так, как она слышит ее в сердце. Звуки льются, пальцы сжимают фужер.
«Вы знаете, кто это играет?» Бармен вскидывает брови: «Конечно! Вилла Боргезе, выпуск офицеров де ля Круа». Смотрит на часы: «Если поторопитесь, успеете к последнему выступающему!»
***
Селя спешила к дому офицеров. Песок облеплял ноги, удерживал их. В сердце тонкой иголкой кололо: «Быстрее!» Еще чуть-чуть!
Залитая светом терраса и те самые аккорды, что слышала с виллы Боргезе. Рояль играл ее пальцами, дышал ее душой. Как если бы ее душа вышла на прогулку и встретила близнеца. Давно знакомый ноктюрн будто вернул Селю домой. Си диез мажор – изумрудная трель, ветвь березы с сережками, сверкнула на солнце и затихла.
Прижалась щекой к холодной колонне, так и простояла до конца. Очнулась под аплодисменты зала. Шум, гвалт, Селя протискивалась вперед, пробиться бы!
Он на сцене. Совсем юный, смущенный. Селя вспыхнула. Ее толкнули, отвлекли, и сцена была уже пуста. Белая тишина спустилась и увела удивительного юношу с глазами цвета леса.
Селя вздохнула, потерла виски, распрямила плечи. И двинулась к выходу. Морская свежесть обволокла ее, успокоила. Селя уходила с виллы Боргезе.
***
Селя волновалась. Пальцы теребили бахрому скатерти, обложку нот. Поправила челку. Сделала неуверенный шаг. Селя всегда была не уверена, всегда сторонилась себя за это. А сегодня приняла. Пусть будет так. Пусть все будет как будет, а главное, что у нее есть музыка. Она как бы изнутри. И когда она рядом с роялем, все меняется. И она меняет реальность вокруг.
Тонкими линиями мелодии изменяет пошатнувшееся представление о мире. Тишиной прикасается к сердцу, оно бьется, успокаивается. Излечивается.
Она всегда знала эту способность, боялась ее. Излечивать музыкой. Как-то тонко шло, незаметно. После концерта убегала в раздевалку, долго не возвращалась, не хотела шума. Знала, что за этот концерт уже кто-то выздоровел. Как это происходило, боялась даже думать. Все в Господней воле.
Она возвращала людей к себе. Домой. Где они были, когда не надо надевать маски. Кем-то быть, и как-то по-другому думать. Уходили задумчивые и светлые.
Одних и тех же никогда не видела на концертах. И проходили они без шума, особой огласки. Она и рада была этому. Скрыть. Эта энергия исцеления не выносила внешней суеты. Все происходило внутри.
Селя вздохнула. Сегодня исцелилась она. Чувствовала, знала. Поправила юбку, встряхнулась. Господь дал второй шанс. Сегодня она встретила его. Заглянула в лесные глаза, и знала, что уже дома. То, чего от металась, ждала, предвкушала. Пришло. Его сущность была земля. Ее воздух. И они переплелись, из этого вырастет чудесный лес.
Нерассказанное детство в деревне, консерватория, рояль-друг – он обо всем этом уже знал. Их связывала невидимая нить. И поняла, в этом сила. В их единстве, в их связанности. С ним ее сила исцеления глубже, больше. Главное не поколебать эту силу, беречь ее. Провела тонкими пальцами по запястью, успокоила кровь. Так и есть. Целительница.
***
Селя мотала на пальцы шерстяную нить. Загадала, если это Он, то даст о себе знать. Пока нитка не домотается. А если нет, то значит и не надо.
За окном жила ранняя осень, переливалась хохотом, скворцами, прелыми листьями. Солнечные лучи пощекотали кошачьи усы, бусины ягод на столе, прикоснулись к Селиной ладони. Селя вздохнула, поправила волосы. Ноктюрн отыграл свое и замер. Путешествие подошло к концу?
Часы пробили одиннадцать. Взгляд Сели скользнул по обоям, крышке рояля, вернулся к столу. Зацепился за блюдце с голубой каемкой. На блюдце – приглашение, золотым лучом – гравировка дома де ля Круа. На молочной бумаге каштановыми чернилами.
«Дом офицеров де ля Круа почтет за честь, если госпожа Селена Болконская выступит с ноктюрном Шопена ре-бемоль мажор. Совместно с выпускником Парижской консерватории графом Александром де ля Круа. Переложение в четыре руки прилагается».
Солнечный луч высветил партитуру ноктюрна, узор на обоях, пробежал по кашемировому креслу и исчез. Шерстяная нитка на пальце застыла посередине клубка.
Об авторе:
Екатерина Белчес (г. Санкт-Петербург)
Родилась в 1980 году. Лауреат нескольких литературных конкурсов: «Абраказябра», «В начале было слово», «Гений места» и др. Печатается в детских журналах «Чердобряк», «Буки знаки», «Простокваша», «Вверх тормашками», «Прочитано», «Формаслов» и др.
