Синицына-Манн Т.Е.
Дорога к себе
Новосибирск, 2022. – 172 с.
Незаурядность поэта – в способности отыскать принципиально новые, только этому автору присущие творческие приемы, в притягательной пластичности языковых средств, в личной неустрашимости, когда те, кто с пониманием воспринимают такую поэзию, допускаются в самые потаенные до того уголки души и разума, и находят там достойные ответы на собственные вопросы.
Предельная искренность, подкупающая откровенность, неизбывное желание обязательно делиться опытом переживаний, не отступая от преград и препятствий, – таково художественное кредо художника, открывающееся со страниц книги Татьяны Синицыной-Манн «Дорога к себе».
Уже с начальных строк авторского вступления, из соответствующего эпиграфа нам предстоит узнать, какое место занимает поэзия в духовной жизни этого литератора: «Поэзия – это беседа рассудка и души, наполненная смыслами, чувствами, образами. Ее особенность в том, что она способна разбудить Ангела, который внутри нас». Далее поясняется, что в представлении Татьяны ее поэзия — попытка осмыслить чувства и поделиться открытиями, сделанными в разные моменты жизни.
Произведения, созданные в различные периоды этой попытки, проникновенны и убедительны еще и потому, что поэтом применяется новый, свежий инструментарий для построения строки и композиции всей книги в целом. Автором исключены расхожие, отдающие примитивной дешевизной, способы завлекательности, поэт открыто заявляет о своем новаторстве. Уже в аннотации читаем: «Все эпиграфы авторские. Они написаны в жанре сентенции; в переводе с латинского языка sententia – мысль, изречение; суждение, решение, приговор; мнение, взгляд; афоризм. Форма данных сентенций также создана автором».
Столь разностороннее понимание сложного термина говорит не только об эрудиции автора и о безупречном владении языком русского письма. Подлинная находка поэта — умелое сочетание двух элементов текста: стихотворного и прозаического (в виде сентенций). Автором проявлена некоторая, возможно, излишняя щепетильность: ее сентенции читаются вовсе не только лишь эпиграфами, но, случается, и эпилогами после стиха или целого раздела. Таково взаимодействие, даже органическое взаимопроникновение поэзии и прозы. Находка нашего автора.
Открывается книга признанием, заверстанным в заголовок первого раздела: «Настроения чистого утра ценю». Символично: человек только родился на свет, судьба еще не сложилась, утро жизни не отягощено бедствиями и утратами, оно не успело воодушевиться поиском, дорога к себе – вся, целиком! – ждет первооткрытий… И сразу – сентенция-предупреждение как символ: «Природа тайнами сильна. Ответы с детских лет мы ищем. На глубине находим жемчуг». И тотчас – бездна вопросов: каждый ли раз удается достигнуть той глубины, где добывается жемчуг человеческих ценностей? всегда ли у ныряльщика хватает дыхания? нет ли угрозы для настроения чистого утра? и, наконец, всякой ли тайны разгадка несет добро и радость?..
Ангел, живущий внутри нас, прилетит ли? И если да, то что принесет на развернутых крыльях? Тайны, составляющие силу природы, — на тех высотах дороги к себе, где постигается, казалось бы, непостижимое Единство Тьмы и Света. Так мыслит поэт. И мы отправляемся следом.
…Чистое, ничем пока незамутненное утро, предстоящие испытания, возможно, уже намечены, смутные прозрения дремлют до нужной поры в ожидании своей очереди. На языке сентенций это выглядит так: «Богато сюрпризами звездное небо. Пастух вдруг заметил – упала звезда. Хорошая весть прилетит с лучом света». А на языке строф:
Манили луна и палящее солнце.
И свет из-за туч мне подмигивал смело.
Я, ввысь устремившись, искала оконце
В небесную гладь, чтобы сердце прозрело.
Дорога к себе складывается, и о некоторых особенностях пути можно уже поведать. Как пишет сам поэт, «понять непросто замысел Вселенной», но, обретенной мудростью подсказанный, рождается стих:
Странницей неустанной главное в жизни искала.
Мир обнимала грешный, чтоб устоять на ветру.
И у подножия бездны в страхе надежду теряла…
И тогда изобретаются крылья, вера в обретение счастья крепнет, и вот она, неколебимая вера поэта:
Но ловит Вселенная все мои звуки.
И сотни подсказок в ее арсенале.
Однако, и мир небезопасен, потому ведь и грешен! Безликие невидимки-нелюдимки ввергают в битву с ложными анонимками, дышит холодом обиженная пора, грусть-печаль насыпала горы снега. Так человека испытывает дорога. Сентенция: «Мир двойственен и противоречив. Наш предок выжил, отыскав баланс. Мы с леностью раскладываем сети». Стих:
Напрасно не стану лукавить. Ошибкам искать оправданья.
Приму все послания неба. Врагам своим руку пожму.
За то, что учили победе. Урок превзошел ожиданья.
Проснулась от сна и тумана. Себя отыскала в дыму.
Стихотворение «Зов дальневосточной тайги». Сентенции: «В лесном театре сто незримых глаз. Дитю без сказки трудно повзрослеть. Кто видел свет, не хочет жить во тьме». Стихи:
Волшебные нити неведомых тропок
Уводят нас вдаль от родного крыльца.
Таинственный край мудрых кедров и сопок
Все ждет возвращенья борца иль творца.
Суть сокровенного смысла: рано или поздно мы все возвращаемся, туда, откуда все начиналось. В разделе «Пробираясь по шиповнику жизни уже с расположением стихов возрастает напряженность. Автор явно к чему-то готовится и заодно ведет за собой читателя. «Бабушкин университет» — единственный стих без сентенций, он посвящен бабушке Лизе:
Я помню детства вечера:
Огонь в печи манит.
Настала сонная пора.
Но бабушка не спит.
Я подхожу, смотрю в глаза.
Они полны любви
(…)
Прошло уже немало лет.
Завял тот маков цвет.
Но детский университет
Я помню, как Завет.
А вот стихотворение «Мой Ангел»:
Твердила с детства бабушка,
Что Ангел есть во мне,
Что он поможет все пройти преграды.
Выходит, преграды обязательны? Но однажды Ангелом явившись на заре жизни, поэзия и в зрелые годы позволила не озлобиться, не зачерстветь, не сломаться, не сбиться с пути и не остановиться. Конечно, уроки боли, преподанные врагами, говорят об опасностях и ловушках, рассеянных по жизни. Но друзей неизмеримо больше, их присутствие насыщает биографию поэта добром и «капельками жизни». Поэт посвящает им специальный раздел сборника «Букет благодарности». А в самом начале книги видим посвящение: «Эта книга посвящена маме Арине Яковлевне и бабушке Елизавете». Имена, с которых ведется фундаментальная основа судьбы.
Однако идиллия заканчивается, безупречный музыкальный ритм сломан, что-то грядёт:
Я когда-то стыдилась родного отца.
Заполнялись обидами детские мысли.
Но в груди – словно гиря лежит из свинца.
А над жизнью тяжелые тучи нависли.
Заголовок еще одного стиха: «Случилось то, что мне не изменить». Случилось явно что-то ужасное. Объяснение – на следующих страницах. Стихотворение «Плач дочери». Речь о том, что дочь в пятилетнем возрасте пережила смерть матери: она погибла от рук отца, который «в хмельном бреду», ненавидя, «безвинную обрек в подземный плен». Пересказать обычными словами такой потрясающий до глубины души текст нельзя… А после этого идет стихотворение «Я – живая».
Я смотрю на цветущий лес,
Ив душе радость дня.
Там, вдали, обгоревший лес
Мне напомнил меня.
Как обидой точило грудь, —
На глазах пелена.
Всё искала, что кто-нибудь
Приподнимет со дна.
И, как солнечный луч зари,
Пролетала мысль:
«Не сдавайся, прошу, держись,
Пей корнями жизнь».
Я смотрю на цветущий лес,
И в душе радость дня.
Я вернулась, я снова здесь,
Никого не виня.
Данный случай показывает, как чисто композиционно поэт выходит из заведомо тупиковой ситуации. Воскресает, почти над краем бездны и движется снова дорогой судьбы, «Дорогой к себе». Не таково ли жизненное поведение сильного корнями, умудренного Ангелом, способного совершать прорывы из беды и горя к свету звезд «борца и творца»?..
Российская литература XXI века с книгой Татьяны Синицыной-Манн обретает нового, масштабного и значительного поэта.
Ознакомиться с электронной версией книги «Дорога к себе» можно по ссылке.
