Родился в Алма-Ате 21 июля 1988 года. Стихи начал писать с 14 лет. В 2006 году за прошёл трёхмесячный литературный мастер-класс общественного фонда «Мусагет» под руководством О.Б. Марковой и В.В. Бадикова. Именно их Иван считает своими первыми учителями в поэзии. В «Мусагете» начинающий поэт познакомился с теорией и историей литературы, наработал писательскую практику.
В 2006 году переехал в Академгородок, чтобы получить образование. В 2011 году закончил отделение филологии Новосибирского государственного университета. Преподаёт в школе «Умка» русский язык и литературу, читает лекции в НГУдля студентов-филологов и работает в школе развития «Пифагор».
Публиковался в журналах «Аполлинарий», «Сибирские огни», «Знамя», «Шо» и «Ышшо одын». Автор сборников стихов «Ангелолог» (2009), «Елiм-ай» (2014), «Мишки Гамми» (2017), «Четыре фигуры» (2017), «Черепаха» (2019), «33 единицы зелени» (2023). В 2015 году совместно с новосибирскими поэтами Михаилом Немцевым и Дмитрием Королёвым выпустил книгу «Смерти никакой нет». Ещё одной общей работой стал сборник «Это будет бесконечно смешно», изданный вместе с Михаилом Немцевым, Дмитрием Королёвым и Андреем Ждановым в 2016 году. В 2021 году вышла первая книга прозы Ивана — «Правдивые хроники Академгородка», а в 2023 года эта книга была дополнена и переиздана.
Редактировал сетевой литературный журнал «Трамвай». Основатель и участник театра звука «Открытие порта». Участвует в проекте «Речпорт».
Живёт в Академгородке.
Звонок Джону Леннону с неизвестного номера 
«Есть такая страна, Джон,
где
все играют на банджо
и не думают о еде.
Ты даже не представляешь, Джон, –
они питаются светом,
исходящим от собственных жён.
Свет со вкусом вина и хлеба,
свет, играющий на ветру.
Смотришь в небо,
перебираешь
полоски струн,
лёжа на тёплых коленях жены,
и никакие занятия больше тебе не нужны.
Тебе понравится, ты не такой пижон,
приезжай вместе с Йоко, Джон.
Аж сердце ёкает, когда думаю, что снова тебя увижу,
это даже лучше, чем ночью гулять по Парижу.
Если не хочешь банджо,
то захвати свой старый, как смерть, рояль.
Это такая страна, Джон,
там совсем не нужна мораль:
ты играешь – жена излучает свет;
и ни войны, ни религии – нет.
Это не страшно – подай мне знак, 
я пришлю за тобой упряжку
и несколько звёздных собак.
Их потом не догонишь
ни на самолёте, ни на корабле.
Ты понимаешь, Джонни,
эта страна не совсем на Земле.
Да, что-то вроде Клондайка:
добираться только на лайках,
работать, не покладая рук,
только климат мягче и вместо золота – звук.
Здесь много отличных ребят
и настоящего рок-н-ролла.
Не знаю, как насчёт Пола,
а Джордж скоро будет здесь.
Бросай свой Лондон
и его туманную спесь!
Как выйдешь на улицу,
крикни: «Довольно!» –
возникнет
возничий по имени Марк.
Сначала будет немного больно,
потом беспросветный мрак;
а через секунду ты будешь дома, Джон.
Начни с тональности до мажор…»
***
У каждого человека в запасе есть пара слов,
способных довольно легко изменить вселенную:
скажет «здравствуй» такой человек –
и вот – существует громадная встреча;
скажет «прости» – и на горизонте маячит звезда всепрощения;
промолчит и можно будет ещё говорить о любви.
Вряд ли мы когда-нибудь
встретимся
с тем человеком,
благодаря которому
в моей вселенной нет
ни надежды, ни веры.
Только любовь.
Да, действительно, только любовь.
***
Некоторые книги
Некоторые книги открываются как глаза.
Жизнь заканчивается внеза…
Внезапной жизнью
в другом переплёте.
В чёрной коже без тела – жизнь.
Шелестишь страницами,
думаешь о перелёте
вдаль – за облачные стеллажи.
Это свойственно человеку –
верить в райскую библиотеку,
верить в адскую библиотеку,
в Александрию ходить как в Мекку;
верить истово, верить чисто
в лавку старого букиниста.
Или просто – во избежание –
верить в собственное содержание.
Знакомое, к сожалению,
только по одному оглавлению.
Некоторые книги никогда не отводят взгляд.
Веки у них воспаляются, страницы у них болят.
А слово – та же самая стрекоза,
у слова – фасеточные глаза,
ухвати его за крыло – трепещет.
Бьёт, потрескивая, по пальцам
сегментарным тугим хвостом.
Человек как бумага – плавится.
Комната вздрогнет и сбросит вещи.
Осенью книги желтеют листом.
Но, в общем-то дело не в том.
просто книги пишут книги,
а люди делают людей.
И если,
люди пишут книги,
а книги делают людей,
в итоге
Получаются не то чтобы книги,
И не то чтобы люди.
Жизнь движется и не за..
Некоторые книги закрываются как глаза.
***
местность
оставив в стороне поток судьбы
проснуться в местности
где нет противоречий
и связи нет
где мысль движется от времени отдельно
и только вдоль поверхности:
вода где холодно
огонь на уровень повыше
где тепло
и звёзды крупные как дальние деревья
с изнанки вышиты
степи спиралевидной
проснувшись в местности
невидим для судьбы
где кроме жизни ничего не происходит
дождись исчезновения луны
и трогайся к источнику рассвета
по возвращении
лицо
того кто спит
в твоей постели
не узнаешь
Источники:
