В младые лета довелось мне лабать и волать в родной Тудырке, в рок-группе «Местный разлив». Все члены группы были музыканты от бога. Бога вина и оргий Диониса. И тащились все от разных музыкальных направлений. Я – от «Наутилуса», басист – от «Г.О.», барабанщик – от «Рамштайна», соло-гитарист – от «Битлов», клавишник – от «Сектора Газа», арт-директор – от «Дипёрплов». Объединили нас всех песни группы «Король и Шут», каверы которой и составили наш основной репертуар. В промежутках между вином и оргиями ничего больше мы играть не успевали.
Как-то раз арт-директор нашей команды Джим Блэкморчук привёл к нам на репетицию тёлку. Надо сказать, на шахте, содержащей на балансе наш Дом культуры, Джим был не последним заместителем. Благодаря Блэкморчуку нашу эстрадную «каморку, что за актовым залом» не прикрыли в нищие 90-е, и даже в мутные 2000-е она всё ещё продолжала издавать нечленораздельные музыкальные звуки. Так вот, привёл чувак тёлку и говорит: мол, знакомьтесь, эта тёлка теперь будет бэк-вокалить у нас. Видите ли, мой осипший голос нашего рулевого не вдохновлял…
Ну смотрим: тёлка как тёлка – длиннонога, восемнадцатилетня и в телесах маняща. Барабанщик, так тот сразу оценил все прелести её исполнения, хотя она ещё ничего и не пела. Он вообще больше по оргиям был спец, чем по вину, в отличие, например, от басиста.
Девушка умела петь песню «Зомби» группы «Кренберис». А больше она ничего петь не умела. Но зато «Зомби» тянула божественно, особенно когда стонать начинала в конце. Ага-ага, ого-ого, яяя, ёёё, ну и далее по тексту. И так это у неё реалистично получалось, что барабанщик даже палочки ломал несколько раз от чрезмерного усердия, увлёкшись искусством… А вот штатная девушка барабанщика в искусстве понимала слабо, однако хорошо разбиралась в своём барабанщике, поэтому её от песни «Зомби» начинала разбирать злость.
Нашу поющую даму мы, кстати, так и прозвали между собой – Зомби.
Репетиции с Зомби проходили в странном формате. На дворе стояло жаркое лето. Зомби приходила в боевой раскраске, слегка одетая. Затем, размяв вокализами голосовые связки, начинала петь, а весь наш дружный коллектив, дружно уставившись на неё, дружно же начинал лажать, не попадая в ноты. Сам я бренчал на гитаре, зажимая по очереди три блатных аккорда, поэтому мне залажать было труднее, чем другим, но, однако, как-то умудрялся не попадать в ноты и я. Блэкморчук матерился по-шахтёрски, затыкал уши и выбегал, хлопая дверью, покурить свежим воздухом на улицу. Затем возвращался, и репетиция продолжалась. Обычный рабочий процесс доморощенных провинциальных рок-звёзд. Одно было странно: всё, что наша Зомби пыталась петь, кроме «Зомби», у неё выходило фальшиво. Английский, как оказалось, девушка не знала и просто произносила какие-то звуки, похожие на слова песни. Но это было не важно, мы и сами не знали этот проклятый инглиш, поэтому так было даже лучше. Можно сказать, что она пересочинила песню сама и во время исполнения, впадая в экстаз, визионерствовала. Её пророчества вряд ли поняли бы великие британцы, но меня, простого тудыркинца, легко затягивало в воронку образов, я закрывал глаза и бренчал наугад, не обращая внимания на тональность и ритм.
…Вот подземный горнорабочий толкает вагонетку-порожняк по штреку на горизонте 156/148, весь в грязи и угольной пыли. Вагонетка, хоть и пустая, но тяжеленная, едет по раздолбанной колее медленно и утомительно гремит. Фонарик на лбу работяги светит всё тусклее. Шахтёр упирается изо всех сил, но толкает: ему нужно успеть к стволу, покуда свет не погас окончательно. Мужик цепляется ногой за оборванный лебёдочный трос и падает в чёрную жижу, но затем поднимается, протирает тусклый фонарик и снова принимается толкать пустой вагон к светлому будущему. Или к последнему опрокиду…
На этом моменте Зомби обычно достанывала песню, и мой мысленный взор возвращался в тудыркинский ДК.
Закончилась музыкальная карьера Зомби весьма прозаично. Испытывая непреодолимую тягу к барабанам, она уговорила барабанщика преподать ей мастер-класс по игре на этом магическом инструменте. Гитару она, как оказалось, ни во что не ставила, так как у нас в посёлке ночами напролёт бродили толпы бесхозных гитаристов в надежде найти свободные уши и осчастливить их своим творческим порывом. Барабанщика долго уговаривать не пришлось. Он усадил девушку на стул, дав ей палочки. Затем встал позади, прижался к ней, как к родной, взял её руки в свои и начал ими что-то настукивать. Девушка уже совсем было начала подавать надежды и ловить ритм, когда внезапно вошла штатная подруга барабанщика. Увидев упражняющуюся пару, она, естественно, неверно всё поняла. Как я уже упоминал ранее, в музыке девушка барабанщика разбиралась плохо, и поэтому она тут же решила разобраться по-своему с начинающей барабанщицей, вызвав ту в коридор Дома культуры посредством не самых культурных выражений.
Зомби была выше и крупней оппонентки и, вероятно, приятней на ощупь, о чём мог засвидетельствовать сам барабанящий малый. Поэтому она, не задумываясь, пошла на разборку. Но в коридоре вокалистку ждал неприятный сюрприз, точнее, сразу два сюрприза: сестра-близнец девушки барабанщика и дородная девушка соло-гитариста. Все они были не прочь спросить с певицы за плотоядные взгляды, которые бросал барабанщик на Зомби во время репетиций.
Некоторое время из коридора доносились визги и всхлипы, потом всё стихло. Наконец юный барабанщик не выдержал и попросил меня как самое незаинтересованное лицо проверить, «не выели ли долбанутые бабы ей мозг». Я выглянул за дверь. Мозга не было. Зомби тоже. Растрёпанные бабы кровожадно ухмылялись, показывали друг другу сломанные ногти, свежие царапины и ссадины, и что-то увлечённо обсуждали. Я вернулся в каморку и молча развёл руками. Барабанщик виновато вздохнул и сначала заскучал, а потом застучал.
Больше Зомби к нам не приходила, и мы вернулись к песням старого доброго «КиШа».
Об авторе:
Александр Владимирович Курапцев (г. Санкт-Петербург)
Немного о себе: «Мне 43 года. Пишу стихи, рассказы, песни. Автор двух книг стихов. Член Межрегионального Союза писателей (Донецкое отделение)».
