Родился 11 февраля 1975 года в городе Тогучине, где живёт и сейчас. Закончил Тогучинскую среднюю школу №1 и, как с юмором замечает сам писатель, узнал о существовании институтов только после призыва в армию. Служил в Москве, в войсковой разведке. После армии 10 лет работал в сфере сельского хозяйства, затем некоторое время — в торговле.
Роман Глушков называет себя убеждённым фантастом и говорит, что верит в силу разума. Любит литературу, художественное кино, тяжёлый рок, пауэрлифтинг, компьютерные игры, стрельбу по банкам и беседы с умными людьми.
Является участником конференций фантастов «Роскон» и «Звездный мост». С апреля 2004 года состоит в Совете по фантастической и приключенческой литературе при Союзе Писателей России. В марте 2010 года был принят в Союз писателей России.
Начал читать и писать в пять лет, хотя, по собственному признанию, с правилами русского языка до сих пор не дружит. С шести лет и до окончания школы регулярно посещал Тогучинскую районную библиотеку, которая стала для него второй школой. С восьми лет читает детективы, фантастику и политические триллеры, а вот любовь к классической русской литературе у писателя так и не появилась.
Первый литературный труд (без учёта школьных сочинений) написал в 1987 году под влиянием произведений Фенимора Купера и кино про индейцев. Затем было начато, но так и не закончено ещё несколько повестей и написано полдесятка рассказов. На тот момент на этом всё и закончилось.
Год занимался в штабе юных корреспондентов, но журналистикой так и не увлёкся. Зато некоторое время увлекался рисованием комиксов.
И только после долгого перерыва в декабре 2001 года Роман наконец взялся снова воплотить в жизнь свои литературные задумки. Через полгода эти задумки материализовались в приключенческий роман-антиутопию «Эпоха Стального Креста». Спустя несколько месяцев скитаний по местным литорганизациям судьба занесла Романа в Харьков, где его текст понравился Генри Лайону Олди (он же — творческий дуэт Дмитрия Громова и Олега Ладыженского). Громов и Ладыженский были уверены, что дебютным романом сибиряка заинтересуется какое-нибудь российское издательство.
И действительно, проза Глушкова не оставила равнодушными редакторов московского издательства «Эксмо». «Эпоха Стального Креста», как и последующие за ней книги увидели свет в сериях «Русская Фантастика», «Русский фантастический боевик», «Русские звезды», «Стальная крыса», «S.T.A.L.K.E.R.», «Вселенная W.E.L.L.», «Зона Смерти», «New R.E.A.L.I.T.Y.», «Абсолютное оружие», «Сезон Катастроф», «Наши звёзды», «Бездна XXI». Книги Глушкова, написанные в жанре фантастического экшна, нашли свою читательскую аудиторию. Суммарный тираж проданных бумажных экземпляров составил около миллиона.
Своим «крёстным отцом», который вывел его на писательские просторы, Роман считает знаменитого земляка — уроженца Тогучина Михаила Черненка. Именно ему первому Глушков и показал свою рукопись.
Сейчас по причине издательского кризиса Роман временно отошёл от литературных дел и ведёт блог о кино «6000 миль до Голливуда», призванный (как шутит сам автор) нервировать профессиональных киноведов и кинокритиков.
Библиография:
Циклы книг:
- «Эпоха Стального Креста»
- «Демон ветра»
- «Северный шторм»
- «Меч в рукаве»
- «Эксперт по уничтожению»
- «Клетка без выхода»
- «Угол падения»
- «Грань бездны»
- «Кровавые берега»
- «В когтях Багряного зверя»
- «Ржавый Клык»
- «Пленники Диргана»
- «Сорвавшийся с цепи»
- «День Всех Смертей»
- «Найти и обезглавить»
- «Головы на копьях»
- «Триумф безголовых»
Серия «S.T.A.L.K.E.R»:
- «Холодная кровь»
- «Свинцовый закат»
Серия «Вселенная W.E.L.L.»:
- «Наивысшая справедливость» (рассказ-предыстория к роману; входит в тематический сборник рассказов)
- «Король «Ледяного Взрыва»»
Серия «Зона Смерти»:
- «Стальная петля»
- «Дрожь земли»
- «Лёд и алмаз»
- «Последний барьер»
- «Каратель богов»
Серия «Сезон Катастроф»:
- «Охота»
- «Пекло»
- «Турнир»
- «Побег»
- «Штурм»
- «Кальтер»
Отдельные книги:
- «Аварийная команда»
- «Ярость Антея»
- «Боевые псы Одиума»
- «Повод для паники»
- «За пригоршню гильз»
- «Бешеный мир»
Рассказы:
- «Подпольщик» (опубликован в журнале «Сибирские огни» №5, 2016)
- «Свинцовая кровь» (опубликован в сборнике рассказов памяти Андрея Круза «Земля живых»)
Творчество:
(фрагмент из книги «Грань бездны»)
Увидеть на горизонте черный всполох — откровенно плохая примета. А когда это вдобавок происходит в самом начале долгого и опасного путешествия, можно запросто разувериться в его благополучном исходе. Некоторые перевозчики после такого знамения Вседержителей либо сразу повернули бы вспять, либо вовсе отказались бы от работы, наплевав на все контрактные обязательства. Шкиперы атлантических бронекатов — сухогрузов, буксиров, водоналивных танкеров и прочих, — народ суеверный, и я в этом плане не исключение. Но сегодня — не тот случай, когда вера в приметы могла бы заставить меня нарушить контракт. Впервые за последние пару лет трейлер моего «Гольфстрима» был загружен доверху, а наниматель выплатил мне не торгуясь ту сумму, какую я с него затребовал. Редчайшая по нынешним временам удача.
Как, впрочем, и природное явление, замеченное нами в это погожее утро, также было довольно редким. Первое утро нашего очередного рейса через Атлантику омрачилось зловещим знамением, что изрядно подпортило мне настроение, приподнятое после заключения удачной сделки.
Этот черный всполох, или, как их обозначают в документах и на картах — «би-джи» («black glow»), — был самым грозным из всех, какие я наблюдал с моим нынешним экипажем, чей состав не менялся вот уже четыре года — тоже своеобразный рекорд в моей шкиперской практике. Солнце еще не показалось над возвышающимся на юго-востоке Гаитянским плато, когда раскинувшийся пред нами алеющий горизонт вдруг померк. Молниеносно — так, будто кто-то из Вседержителей выплеснул на багряную полосу восхода ведро черной краски. А вместимостью то ведро могло сравниться, пожалуй, с самой пуэрториканской Бездной…
Огромные шипастые колеса «Гольфстрима» издавали при езде много шума. Но донесшийся до нас со стороны всполоха характерный раскатистый треск перекрыл даже громыхание движущегося по камням буксира с прицепом. Я в этот момент стоял у штурвала и смотрел прямо по курсу, оттого и не проморгал сей уникальный по размаху и мощи атмосферный катаклизм.
— Стоп колеса! — вздрогнув от испуга, крикнул я через плечо копошащемуся в моторном отсеке Гуго де Бодье. Толстяк-механик, он же — бывший сенатор одного из северо-восточных атлантических городов — Аркис-Капетинга, — кинулся к рычагу экстренной остановки. А затем навалился на него всем своим упитанным телом и застопорил трансмиссию, отсоединив ее от маховика Неутомимого Трудяги. «Гольфстрим» как раз штурмовал пологий подъем, и Гуго пришлось вдобавок опустить тормозные башмаки, что также приводились в действие соответствующей автоматикой. И лишь когда колеса бронеката и трейлера были надежно застопорены, де Бодье оставил в покое рычаги и, пыхтя, грузно вскарабкался ко мне на мостик, дабы уточнить, что стряслось. Сенатор — все мы его так и называли — был единственный из нас четверых, кто не успел заметить черный всполох, хотя вызванный им шум механик наверняка расслышал.
Объяснять ему ничего не потребовалось. Гуго хватило одного взгляда на горизонт, чтобы все понять без слов. Оставшееся после всполоха скопление метафламма — гигантского облака из миллиардов тонких, и острых как бритва волокон — исчезало, быстро растворяясь в воздухе. Через несколько минут на том месте, где только что бушевала смертоносная буря, не останется и следа. Стало быть, мощный выброс огня, который переродился в «би-джи», был кратковременным. А иначе беспросветно-черная туча все еще продолжала бы висеть над землей или того хуже — разрасталась бы вширь, если бы пламя усилилось.
— Святой Фидель Гаванский! Вот это шарахнуло! Да еще так близко от Аркис-Сантьяго! — воскликнула в воцарившейся тишине Долорес Малабонита — наш бортстрелок, впередсмотрящий и по совместительству моя последняя — пятая по счету — жена. Она, сенатор-изгнанник де Бодье плюс наш четвероногий друг — говорящий варан-броненосец Физз — вот и весь нынешний экипаж «Гольфстрима»…
В этом рейсе нас также сопровождал мой наниматель и хозяин груза, некий Томас Макферсон: сутулый, сухощавый, все время кашляющий старикан с дрожащими руками и морщинистым, покрытым пигментными пятнами лицом. «Дохлый, но щедрый» — так лаконично, не в бровь, а в глаз охарактеризовала его Малабонита. Точнее не скажешь: кем-кем, но скупердяем Томас и впрямь не был.
Только из-за его невероятной щедрости я раздобрился настолько, что разрешил ему взять с нами в рейс второго сопровождающего, хотя пассажирское место на «Гольфстриме» было оборудовано всего одно. Ладно, потеснимся, чего уж там. Приятель клиента должен был присоединиться к нам не сразу, а спустя три дня, на равнине Нэрса, у тамошнего Столпа. Макферсон не раскрыл нам личность этого человека, но заверил, что он — столь же добропорядочный джентльмен, как и сам Томас, и что его участие в нашем походе будет отнюдь не лишним.
Я пожал плечами: что ж, кто платит, тот и барин. А кто платит вперед, тот для меня — шкипера трансатлантического буксира Еремея Проныры Третьего — фактически святой. Причем гораздо более уважаемый святой, нежели для Малабониты — ее Фидель Гаванский. И подобным клиентам я готов во многом потакать — а вдруг судьба снова сведет нас на просторах подлунного мира? Работать с надежными, проверенными и платящими вперед клиентами для меня всегда сродни празднику.
