Я отправлюсь туда, когда чаша терпения — вдребезги,
Будто полная мелочи, нужной когда-то, копилка;
Город меня не ждёт, он мучительно грезится,
Туда жаждут вернуться, туда отправляются в ссылку.
Белокаменный город по-древнерусски духовен:
Кремль — ковчег на застывших волнах. Надо быть осторожней:
Говорят, здесь опасно — не кончилось средневековье,
И купола филигранно синеют под кожей.
Горький воздух на волю из камер и келий выплыл,
Звон цепей и колоколов расколол раскалённо-застывшее время,
И в пении ангелов слышатся хрупко и хрипло
Крики приговорённых, и посвисты стрел всё острее,
И до рези в глазах пахнет дымом пожарищ — и ладаном,
Ничего не сравнить с этой грозной пугающей радостью,
И покорность становится видом борьбы самым страшным. Всё это угадано,
Не придумано. Сквозь километры, часы и века, и минуты, и градусы
Я отправлюсь туда — с точки зрения вечности скоро,
Хоть нечего ждать мне у запертых мира дверей, и
Надеюсь, что станет пугающе-древний город,
Пока нет в нём меня, на несколько лет древнее.
И движением, сходным с гремящим вращеньем ключа,
Многократным, когда с каждым кругом всё ближе к свободе,
Буду время назад на века и на час вращать,
Пока стрелки не вылетят стрелами в небо, не прекращая завода.
На катушке колёс киноплёнка железной дороги,
Только не нужно стесняться сбежать без спроса,
Только не нужно бояться хотеть слишком много:
Чтобы путь в этот город с линией жизни сросся.
Не сотрутся следы стёртых ног; нестерпимой, звенящей, тяжёлой
Цепью тянется незаживающий путь, с кровью смешанный.
Исступлённо петляет дорога, пронизано болью
Наше древнее право на бег, неизбежный и бешеный.
Всеми чувствами сразу найду этот город в неведомой шири,
Это будет побег и почти что набег — непрошено, но бескорыстно,
Не покорить — я отправлюсь туда покориться
Белым башням, стенам до небес — покориться Сибири.
