Давно озадачиваюсь вопросом о соотношении местных и общероссийских начал в поэзии и, шире, в художественной литературе вообще.
Казалось бы, спор давно разрешён: общий язык — русский, нерасторжимые проблемы всей страны, герои общесоюзных, общероссийских характера и масштаба. Плюс местный колорит, в той или иной мере дозированная экзотика. Однако политика, пусть рудиментарным, остаточным образом всё же довлела до исторически недавнего времени. Конкретно: участие сибирских политических деятелей в гражданской войне на стороне белых. Политических деятелей и близких к ним литераторов после победы коммунистов низвергли, кого-то прогнали, кто-то успел сбежать сам и спрятался в Харбине, Париже, Праге или Нью-Йорке, иных поубивали — тотчас после поимки или с течением времени. Порочащий след оставался. Поэтому и сам термин «краеведение» еще долго ставили в кавычках, сводя лишь к накоплению деталей, притом, казалось бы, малозначащих, и без намёка на какие-либо обобщения. Без того, что серьёзный сибиревед-исследователь Марк Азадовский называл гордым словом «родиноведение».
При таком, в сущности, примитивном подходе закономерно нивелировалось богатство и разнообразие культурной жизни страны. Преодолевать этот вызов было не просто.
Одним из тех, кто во всесоюзном, общероссийском масштабе одержал окончательную победу над тревожными недоговорённостями, был наш земляк, новосибирец поэт Казимир Лисовский, 100-летнюю годовщину которого мы отметили. Своим доходившим порой едва ли не до фанатизма подвигом поэтического освоения Сибири он раздвигал существовавшие каноны и, даже не прибегая к терминологии краеведов, окончательно и бесповоротно снял с понятия родиноведение какое бы то ни было подобие кавычек.
Столетие – дата почтенная, и трудно поверить, что Казимир Лисовский, живой, яркий, всегда спешащий на очередную встречу с читателями (и почитателями) уже несколько десятилетий не живёт среди нас. И прожил-то чуть больше шестидесяти – по нынешним меркам не так уж долго (29.11.1919 – 25.1. 1980). Биографы сообщают: тяжкий недуг — последствия перенесенного в детстве костного туберкулёза — терзал его от ранних лет до самой кончины. Медики помогли встать из инвалидного кресла и пойти своими ногами. Он помнил момент абсолютного блаженства, когда в больничном саду, среди расцветающих яблонь поднялся и встал, и сделал первый шаг по весенней траве, а за ним ещё и ещё шаги.
