Макаренко Юлия Львовна

Родилась 25 июля 1939 года в Новосибирске. Отец — Лев Николаевич Солуянов — работал завучем и много лет преподавал русский язык и литературу в школе № 73. Мама — Александра Алексеевна Лушникова — преподавала математику в школе № 40. Почти все родственники и друзья семьи также были учителями. Поэтому писательница считает миром своего детства школу. Очень много воспоминаний детства связано с работой её родителей.

Юлия Львовна росла в военные и послевоенные годы, поэтому её ранние воспоминания связаны с бытом тех лет. Семья жила в коммунальной квартире, в которой кроме них жило множество людей, эвакуированных из Москвы. По вечерам все жильцы собирались на кухне, при свете керосиновой лампы жарили на плите картошку и пели песни. Будущая писательница была единственным ребенком в этой перенаселенной квартире, и взрослые развлекались, прося её петь, танцевать или читать стихи.

Училась сначала в средней школе № 70, потом в школе № 73. Любила литературу, русский и французский языки, химию, географию. Не любила физику и математику. По воспоминаниям писательницы, она не была примерной ученицей, но училась прилично. Школу окончила с серебряной медалью.

В детстве будущая писательница училась в музыкальной школе и собиралась профессионально заниматься музыкой, но со временем передумала.

В семье все много читали и, конечно, с юных лет Юлия тоже приобщилась к чтению. Вот как об этом говорит сама писательница: «Первой прочитанной книгой был «Конек-горбунок» П. Ершова. Потом стала читать С. Маршака, С. Михалкова, А. Барто. У меня была книга стихов А. Барто «О чем пели птицы?». Все стихи из этой книжки я знала наизусть. Любила сказки Г.-Х. Андерсена, «Уральские сказы» П. Бажова, повести А. Гайдара, М. Прилежаевой. Наибольший восторг вызывала повесть Л. Кассиля «Кондуит и Швамбрания». Конечно, читала классику: А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова. Отец очень любил Некрасова и много знал наизусть. Я всю жизнь преклонялась перед Н. Гоголем. Его фантазия безгранична, а манера письма просто завораживает и кажется непостижимой. В подростковом возрасте стала увлекаться зарубежными авторами, вначале читала английскую, американскую, французскую классику, после с помощью журнала «Иностранная литература» стала знакомиться с современными авторами, такими как Э. Хемингуэй, Л. Фейхтвангер, А. Мердок, М. Стюарт, Ф. Мориак, Г. Гессе, М. Ларни. Вообще, в каждой стране есть писатели высокого мастерства, но если говорить о пристрастиях, то очень люблю латиноамериканцев, например, Ж. Амаду, Г. Маркеса, X. Кортасара, М.В. Льосу, П. Коэльо. Восхищаюсь писателями-юмористами, такими как М. Твен, О. Генри, М. Зощенко, В. Драгунский. Невозможно выбрать какую-то одну книгу, но у меня на столе обычно лежат «Рассказы» М. Зощенко, который мне как-то близок в манере письма». Кроме литературы, Юлия Макаренко признаётся также в большой любви к классической музыке и балету.

После школы Юлия Львовна окончила Томский государственный университет, после много лет работала в различных химических лабораториях. Затем окончила патентный институт и двадцать лет занималась патентной и информационной работой.

Но как случилось, что со временем проявился писательский талант и из-под пера стали выходить именно детские книги? Сама писательница объясняет это так:

«Я стала писать для детей, потому что, мне кажется, им это нужно. Взрослые уже сформировались, их, практически, нельзя изменить, им трудно помочь. А дети — в стадии роста, развития, у них возникает множество вопросов, на которые никто не хочет отвечать. Я пытаюсь помочь советом взрослого человека. Судя по реакции школьников, иногда это удается».

«В нашей семье все умели выражать свои мысли в письменном виде. Это не считалось чем-то особенным. Я знала, что могу писать, но не придавала этому большого значения и не мечтала стать писателем. Тем не менее, жизнь складывалась так, что эта способность как-то проявлялась на работе, меня постоянно использовали для составления обзоров, комментариев, написания учебников, методических материалов, журнальных и газетных статей. Первые публикации были в технических журналах. Потом стала писать стихи, также пьесы и конферанс для художественной самодеятельности. Думаю, что писателями, таки, рождаются».

«Поскольку большую часть детства я провела в детсаду или в школе, или в пионерском лагере, то, конечно, мир детей знаю не понаслышке. Отлично помню собственные проблемы переходного возраста, свои переживания по поводу неудач, ссор, конфликтов с подругами, учителями, как будто это было вчера. В те годы я очень нуждалась во взрослом собеседнике, который захотел бы со мной общаться и мог дать мудрый совет. Я думаю, многие ребята страдают от невнимания родителей, которые считают своих детей недостаточно взрослыми для серьезных разговоров, а на вопросы обычно отвечают: «Тебе еще рано это знать, ты не поймешь!» Именно поэтому в своих рассказах стараюсь обсуждать сложные темы, пытаюсь рассказывать смешно о серьезных вещах в надежде, что, может быть, это кому-то пригодится». Да и как бы это ни было удивительно, сама Юлия Львовна признаётся, что она до сих пор чувствует себя тринадцатилетним подростком на перепутье жизни.

Таков и её читатель: это подросток 9-14 лет, умный, читающий ребенок, энергичный и любопытный. Он интересуется окружающим миром, хочет найти в нем свое место, потому задает много вопросов. И с ним не надо бояться говорить о сложных вещах. Дети понимают гораздо больше, чем мы думаем. Кроме того, у детей прекрасно развито чувство юмора. Юлия Львовна поняла это после того, как стала общаться с читателями.

Юлия Львовна считает литературную деятельность своим призванием и говорит, что нужно заниматься тем, что лучше всего получается. В числе качеств, необходимых для детского писателя, она называет ум, терпение и доброту. А ещё — чувство юмора. Это обязательно, ведь зануду никто не услышит.

Самым значимым мнением о своих книгах она считает мнение литераторов-профессионалов. Из новосибирских литераторов Юлия Львовна знакома с В.И. Мининым, Ю.И. Горустовичем, О.И. Мухиной, О.Н. Киевской, Л.М. Ливневой, Е.Ф. Мартышевым, И.С. Зайцевым и другими. Большой удачей считает писательница своё знакомство с П.П. Дедовым – от него удалось услышать много полезных замечаний и советов.

Активное сотрудничество ведёт Юлия Макаренко с библиотеками – она всегда с охотой откликается на приглашения к участию в различных мероприятиях для детей.

Произведения:

«Школа президентов»: рассказы для детей и взрослых (Новосибирск, 2002)
«Каждый выбирает для себя»: рассказы (Новосибирск, 2004)
«Операция «Брысь!» (Новосибирск, 2007)
«Стая белых ворон»: сборник рассказов для детей школьного возраста (Новосибирск, 2010)
«Победить себя»: сборник рассказов для детей школьного возраста (Новосибирск, 2012)
«Пирог со всякой всячиной» (Новосибирск, 2014)

Творчество
(рассказ «Там хорошо, где нас нет»)

Зеленый шерстяной коврик с узором из голубых и розовых цветов вальяжно раскинулся на диване, он словно приглашал хозяев лечь и отдохнуть. У каждого, кто ложился на коврик, быстро улучшалось самочувствие, повышалось настроение, однако сам ковер не был доволен жизнью. Время от времени, расправляя складки, он жаловался висевшей над ним картине с изображением горного пейзажа:

— Валяются на диване все, кому не лень, задавили меня, ворс измяли! Сегодня по телевизору видел зеленый луг, усыпанный живыми цветами. Уверен, что я — часть этого луга, и место мое — не в душной квартире, а на широких просторах земли. Ах, если б очутиться на природе, уж я бы развернулся, показал, на что способен! Ведь люди меня соткали неспроста. Разве я не самый мягкий и пушистый в этой квартире?

— Самый, самый, — соглашалась картина, кивая утесом.

Тот от сочувствия так наклонился, что от него откололся кусок скалы.

— И ворс у меня крепче, чем у кота Василия, который линяет, как старый тулуп.

— Крепче, крепче, — соглашалась картина.

Даже кот не спорил, он сидел на коврике и уходить не собирался.

— Но судьба так жестока, не дает никакого шанса.

— Какая тяжелая жизнь! — расстроился Василий.

От волнения он принялся царапать диван. Но однажды судьба сменила гнев на милость. Хозяйка сказала:

— Сегодня едем на пикник. Погуляем по лесу, нажарим шашлыков, полежим на травке, для подстилки используем зеленый коврик, он уже старый, не жалко.

Домочадцы обрадовались, сложили в сумку разные продукты, сели в машину и поехали за город. Коврик взяли с собой. Он был очень доволен, ему хотелось смеяться от радости, но у ковров это не принято. Приехали на поляну с одуванчиками, постелили коврик, достали продукты, развели костер и стали жарить шашлыки. Все шло хорошо, но тут судьба — капризная дама — решила, что хорошего должно быть понемножку, и послала дождь, да не жалкие брызги, а настоящий ливень. Костер погас. Люди залезли в машину, пожевали всухомятку, стали ждать, когда кончится дождь, но у него были другие планы. Видимо, решил выполнить месячную норму, чтоб затем с чистой совестью моросить где-нибудь в Париже. Наконец, людям надоело ждать, и они уехали, коврик забыли на поляне. Теперь он валялся в луже, страдал, вспоминая уютную сухую комнату и диван, на котором так приятно растянуться. А если кто приляжет сверху, ну так что ж? Ковры и созданы для отдыха, но не затем, чтоб мокнуть, как последняя собака. Скоро вылезет ворс, и конец. Видно, пропадать придется.

В жизни так случается, но бывает по-другому. Хозяйка квартиры из всех наук предпочитала экономику. Она вела исключительно экономный образ жизни, потому вспомнила о коврике и велела за ним вернуться. Ничего, что старый, вполне может пригодиться. Дома его вымыли, подсушили на балконе. Коврик приободрился, распушился, но после тяжелого путешествия уже не выглядел столь авантажно, и его постелили у двери в прихожей. Теперь люди вытирали об него ноги. Коврик вздыхал, но терпел, не жаловался вешалке и коту Василию, а о главном событии своей жизни вспоминал с неизменным восхищением:

— …Значит, лежу я на поляне среди прекрасных цветов. Вокруг живые незабудки, рододендроны, азалии. Или орхидеи? Василий, вам доводилось нюхать орхидеи, нет? Как не повезло! Можно сказать, жили вы напрасно. Мне вас очень жаль.

Литература, имеющаяся в фонде Новосибирской областной молодёжной библиотеки: