В четыре часа ночи, когда над Москвой ещё моросил влажный ночной сумрак, Егор проснулся от неясного нарастающего гуда. «Музыка что ли? — подумал он, выгоняя на холодок заспанную мысль. – Глянь-ка, подруга, чё там?»
— И-и-и… — отозвалась мысль, оглядывая подтаявший сумрак наступающего утра.
По улице шагала внушительная компания поддатых малолеток и, несмотря на мелкий дождь, а может, просто густой туман, у́хала в две гитары блатную дворовую попевку:
Если ты – заткнись! – меня не любишь,
Я тебя…
«Брр!» — страдальчески фыркнул Егор, кутаясь в одеяло. Он попытался уснуть – куда там! – компания остановилась аккурат под его окнами и намеренно громко – а мы такие! – стала разливать красную бормотуху в восемь, а может, двенадцать бумажных стаканчиков. Парни галдели и непрерывно перемещались, пересчитать их не было никакой возможности. Кто-то крикнул:
— Вовик, сплюнь нашу!
Паренёк, присевший с гитарой на парапет ограждения, тотчас принялся молотить по струнам жёстким, видимо, сломанным медиатором. Братва побросала на асфальт спитую тару и потешно – а-ля-Джексон – затряслась в обнимку друг с другом. Егор отслонился от окна и присел на край кровати: «Дураки на дороге – это по-русски».
Вдруг «музыка» оборвалась. Послышались гортанные хрипы «Менты!» и шарканье разбегающихся ботинок. Ночная дискотека делала ноги. Когда всё стихло, Егор взглянул на часы: четыре двадцать одна. Доброе…
Остаток ночи он просидел на кровати, вплетая слова в случайные созвучия двенадцатиструнной гитары и размышляя о причудливом распределении добра, наслаждения и хамства в пространстве, где ему назначено жить. Незаметно сложилась песня. Заканчивалась она так:
И лишь гитара песню лет
Поёт вослед побед и бед.
* * *
Как странно выглядит время! С одной стороны, это утренний подъём солнца, с другой – падение песка в песочных часах (любимый надзор Егора). Настойчивость, с какой песчаные крохи, расталкивая друг друга, устремляются в жерло небытия, всякий раз возбуждало в нём горделивое самоощущение Гулливера, оказавшегося в стране лилипутов! Они не могут откатиться в сторону или попросту замереть – их неумолимо тянет вниз. Егор переводил взгляд на своё отражение в зеркале. «А мне сила гравитации нипочём! – думал он. – Выходит, я властвую там, где они бессильны».
Егор был человеком добрым. Потешная самовлюблённость недолго занимала его ум, и он спрашивал себя: «А как быть с восходом солнца?»
Действительно, с восходом солнца ситуация менялась. Огромный светящийся шар легко поднимался в небо. Егор провожал его глазами и всё круче задирал голову, как при взгляде на великана. Ему становилось смешно, ведь подобным образом сквозь стекло песочных часов смотрели на него песчинки, пока, упавшие и заваленные грудой соплеменников из будущего, вовсе теряли его из вида.
— Об этом надо рассказать людям! – решил Егор. – Нехорошо, когда одни считают себя лилипутами, а другие великанами, ведь всё может измениться с точностью до наоборот. И если самый скорый путь к человеческому сердцу песня, я буду петь! Петь, подобно мыслям героического Джонатана Свифта и хитам «Машины времени» – об изменчивости мира. Ведь то, что мир изменчив, знают все, но то, что его можно изменить – немногие.
* * *
Однажды Егор услышал притчу, в которой отец, умирая, увещевал сына: «Чтобы ни случилось с тобой, помни: всё проходит, пройдёт и это». Так с Егором и случилось. Без малого двадцать лет он «бардствовал» в компаниях и концертных залах. Многих отвлёк от уныния, многие жизни уберёг от забвения. Но пробил час – тише стала песня, молчаливее гитара. Не жалко ли? Хороши́ были Егоровы аккорды, речь песенная ладна́! Однако всё и вправду проходит. Нажитый за двадцать лет опыт российского сказителя (по-нынешнему, барда) сложил он с себя, как старые крылья, и отправился в высокую даль, куда поверх земной гравитации каждый божий день поднимается солнце.
Идёт Егор и держит в ладонях какой-то стеклянный предмет. Уж не песочные ли часы? Так и есть! Прихватил он давний свой надзор – песочную пирамидку с ворохом испуганных и падких к падению лилипутов. Видно, решил: хватит им томиться ночами по прихоти российских уличных малолеток.
Об авторе:
Борис Алексеевич Алексеев (г. Москва)
Член Союза писателей России. Дипломант литературных премий Союза писателей России: «Лучшая книга года» 2016-2018 гг. и «Серебряный крест» за 2018 г. В 2019 г. награждён медалью И. А. Бунина «За верность отечественной литературе». В 2020 г. награждён званием «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России» и медалью МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы». Награждён двумя орденами Русской Православной Церкви. В настоящее время подготовил к изданию несколько новых рукописей.
