О пощаде своей не просите.
Слово – меч, рубанули с плеча.
И молите теперь, не молите,
Только рана горит от «меча».
Не предайте родных вы жестоко
Вечно в скорби останется мать.
Не уйти от пагубного рока,
Он настигнет, чтоб вас наказать.
Лучше жить по великим законам:
«Не воруй, не убий, не вреди…»
И исчезнут тюремные зоны
Навсегда со страдальной земли.
Мир наступит, наверно, наступит.
Мир навеки, на все времена.
Будут жить все в гармонии люди,
Будут счастливы все навсегда!
***
На ветвях повисла паутина —
Пауками сотканная тюль.
Изнывают в мареве долины
Безраздельно властвует июль.
Коротки в такую пору ночи.
Их часы — мгновенья светлых грез.
Вот рассвет заглядывает в рощи,
В таинство зеленое берез.
И лишь только солнце обогреет,
В воздухе тончайший аромат —
Земляника на полянках зреет,
Лес июльский — сказочнейший сад!
***
Сентябрь
Непредсказуема погода
Бывает часто в сентябре.
И как-то ярче год от года
Сияют краски на заре.
Когда лучи коснутся речки,
Зеркальный свет взметнется в миг…
Деревья — золотые свечки —
Роняют в воду светлый блик.
Бывает дождик тихий, мелкий…
Он для души бальзам, покой.
К зимовке шустренькие белки
Запас готовят день-деньской.
Сентябрь, сентябрь, в твоих объятьях
Полей невиданный размах.
Березки в золоченых платьях,
Румянец вспыхнул на кустах.
Ковер из листьев разноцветных,
Печаль в таинственных лесах.
И говор волн прозрачно-светлых
И синь в озерах, как в глазах!
***
Дождь — печальные слезы небес…
Слезы скользят по стеклу
И омывают угрюмый лес,
Капают горько в золу.
Нет уж костра, давно он погас,
Погасла любовь навсегда.
И не увидеть счастливых глаз
Теперь уже никогда.
Разом исчезло что-то с земли.
Плачут за них небеса.
Счастье, радость — зови не зови,
Только течет слеза!
***
Пролистаю страницы жизни,
Сколько было печали, слез?!
Постоянно приходят мысли,
Задаю я себе вопрос:
— Для чего я на белом свете?
Наугад я бреду во мгле.
Кто на этот вопрос ответит,
Что я делаю на земле?
Сколько звезд предо мной погасло,
Сколько черных прошло ночей.
И потеряно время напрасно
По дорогам судьбы моей.
Отчего так сердито воет
Ветер северный за окном,
Почему меня так беспокоит
Неприветливый серый дом?
Будут снова сгорать зарницы
И журчать в ручейках вода.
Будет снова, как прежде, сниться
Путеводная мне звезда.
И в тени золотого сада
Мне предвидится отдохнуть,
Может быть, я пойму когда-то,
Что опасный окончен путь!!!
Рассказ «Как у Снеговичка выросли ножки»
Выпал первый снег. Влажный, липкий. Из такого снеговиков лепить хорошо. Дети слепили во дворе Снеговичка. Там он и жить стал. Целыми днями смотрел он на ребятишек, слушал их веселый гвалт, радовался их возне. И дно лишь его огорчало – сам он мог только безучастно стоять в сторонке. Днем еще ничего, а по вечерам, когда оставался один, он совсем тосковал и очень досадовал, что ребята не догадались сделать ему ножки.
Зима между тем входила в силу. Крепчали морозы, снегу навалило столько, что его хватило и на огромную чудесную горку, и на затейливые, неприступные крепости – на целый снежный городок. Много новых развлечений появилось у дворовых детишек: кто на санках катается, кто – на лыжах, на коньках, кто штурмом берет крепость «противника». Совсем забыт, заброшен оказался заваленный снегом неуклюжий снеговик в углу двора. Уныло опустился его морковный нос.
Однажды прямо на шляпу-ведро уселась сорока и застрекотала:
— Стоишь? Ну, стой, стой! Другие бегают, резвятся, а ты остолоп – остолопом. Прошелся бы хоть вечером по улицам – красота какая! А так проторчишь тут до весны, а там и… тю-тю – растаешь!
От обиды у Снеговичка по мерзлым щекам потекли угольные слезы:
— Хорошо тебе, трещотка! У тебя и лапки, и крылышки! А тут маленькие хоть бы ножки были! Никто не догадался сделать их мне…
— Чепуха это все! Чепуха, — пуще прежнего затароторила сорока, — я вот точно знаю, если б ты очень-очень захотел ходить – да ноги сами бы выросли, сами бы!
Как ни добр был сердцем Снеговичок, а на такие глупые слова рассердился. Так рассердился, взмахнул своей метлой и прогнал надоедливую птицу.
На следующий вечер, когда двор совсем опустел, он услышал плач. А прищурившись, увидел, что в другом углу двора барахтался в большой снежной яме мальчишка Славка. Залезть-то он туда залез, а выбраться не мог никак. Друзья подумали, что он, балуясь, барахтается – и разбежались по домам, когда их позвали родители. А Славкины мама и папа так увлеклись новым телевизионным фильмом, что совсем забыли про сына. А он плакал в яме все громче и звал на помощь.
Снеговичку было очень жаль его. Так жаль, что он почувствовал нестерпимое желание – побежать к Славке и помочь ему. Желание это было таким сильным, что он, качнувшись, сделал шаг вперед. Сделал и остолбенел. Остолбенел от собственного безрассудства («Чем это я шагнуть мог?!») — взглянул вниз и увидел под собой маленькие, хорошенькие, ловкие снежные ножки. «Неужели эта легкомысленная болтушка правду сказала?» но думать дальше о сорокиных словах было некогда. – Славку надо было спасать.
Ухватившись за черенок метлы, он выбрался из ямы, и слезы его моментально высохли. Он весело затормошил своего спасителя, и, взявшись за руки, они весело закружились по двору. Они встречались потом каждый вечер: мальчик, который благодаря Снеговичку не простудился и не заболел, и Снеговик, который благодаря мальчику научился ходить. Они стали большими друзьями.
