Книги об истории Новосибирска, написанные живым языком и способные заинтересовать даже очень далёкого от краеведения читателя,набирают всё большую популярность. В нашем городе есть ряд ярких авторов, которые как раз занимаются созданием такого рода литературы. Среди них — Константин Артёмович Голодяев. Представляем вашему вниманию интервью с ним.
— Вы с детства увлекались историей. Поэтому после окончания школы пытались поступить на исторический факультет, но Вам не хватило баллов. Почему после этого вы решили пойти учиться именно на экономический факультет?
— Достаточно случайно. После того как я вернулся из армии, мозги были уже не для универа, и я выбрал приемлемое, чтобы недалеко от дома – торговый институт (тогда он именно так назывался). Экономику. Была тогда пословица: ума нет – иди в пед, стыда нет – иди в мед, ни того, ни другого – иди в торговый. Вот я и пошёл.
— Как Вы думаете, если бы вам хватило те полбалла, чтобы поступить на исторический факультет, Ваша жизнь сильно бы отличалась от нынешней?
— Думаю, да. Возможно, я был бы серьёзнее, скованнее, в общем — учёным. Видите ли, академический груз, полученный в университете, не выбросишь. Он в дальнейшем задаёт рамки работы, принуждает к диссертации, научному мышлению, ограничивает слово. С одной стороны, это очень даже разумно. С другой стороны, сегодня я не связан, я чувствую себя вольнее в высказывании своей точки зрения.
— Когда мы готовились к интервью, мы нашли информацию о том, что у Вас в семье было 18 детей. Достоверна ли эта информация? Сложно ли приходилось Вашим родителям? Можно ли назвать Ваши отношения с братьями и сестрами хорошими? Какие у Вас в семье существуют традиции?
— Не у меня в семье, а у моего отца. У моего дедушки было всего 18 детей, 6 из них умерли ещё в младенчестве. Конечно, сложно. Война. А тут такая орава. Власти землю забирали. Картошку, незаконно посаженную. Семья была очень большая и дружная, старшие помогали воспитывать младших. Родители дали всё, что могли. Половина детей получили высшее образование. Дети дружили и дружат до последнего, заботятся друг о друге. Мы поддерживаем связь и общение со всеми родственниками. В семье есть традиция, связанная с с открытками. Лет 15 назад каждый праздник подписывали и получали ворох открыток. Послали и в этом году. На этот Новый год с мамой отправили только 6 писем.
— Вы изучали генеалогическое древо своей семьи. Что из найденной Вами информации о вашей семье больше всего вас поразило?
— Когда я начинал всё это дело, я думал, что максимум найду информацию о 12 отцовых братьях и сестрах и о родственниках моей мамы. Так как фамилия у нас достаточно редкая, то я не ожидал, что получится обширное генеалогическое древо. В результате за 15 лет я документально раскопал информацию аж до 1735 года. В древе более 1300 человек.
Поразило обилие родственников, их географический разброс, участие в истории своей страны. Старообрядческие гонения, тогдашний голод (откуда пошла фамилия), столыпинское переселение, участие в Японской войне, Первой мировой и всех остальных войнах, коллективизация, репрессии, светлые 50-е… Мой род – это калька истории моей страны.
— Вы долгое время работали в области рекламы. Что это была за работа и что она дала Вам как литератору?
— Экономика и литература имеют немало общего. В рекламе я писал пресс-релизы, слоганы, заголовки и много чего ещё, что впоследствии помогало мне в моей литературной деятельности. Я научился доходчиво писать тексты и оформлять их. Плюс общение с людьми. Любая работа даёт знания. Постановка задач, планирование, систематизация.
— Кем Вы еще в своей жизни успели поработать?
— После школы я успел отучиться на электромонтера и поработать им перед тем, как ушел в армию. Также я работал шофёром, электрокарщиком, продавцом, даже фермером вместе с отцом… На самом деле спектр небольшой. Если открыть мою трудовую книжку, то вы там не увидите огромного списка мест работ. Я понемногу нигде не работал. Предпочитаю стабильность в работе. А если уж она к тому же и любимая…
— Помимо работы в музее Вы работаете ещё и экскурсоводом. Как Вам удается удерживать внимание людей несколько часов и сохранять живой интерес публики?
— На самом деле это довольно легко. Я не навязываю им свои знания. Если люди пришли на экскурсию, то им это априори должно быть интересно. Я не читаю занудные лекции и не придаю экскурсии некого официоза, просто разговариваю с людьми, задаю вопросы, играю фактами, шучу, рассказываю истории из своей жизни. Это просто проходит как прогулка. Люблю, когда мне задают вопросы, зачастую очень каверзные. Мы просто беседуем… Вот недавно одна учительница поделилась со мной впечатлением. Привела она на экскурсию школьников. Переходный возраст. Один парнишка у них постоянно в наушниках, даже на уроках. Так вот: минут через пять после начала экскурсии он наушники снял и стал меня слушать. Наверное, это многого стоит.
— Сейчас Вы работаете в музее Новосибирска. Пользуется ли музей популярностью? Что лично для Вас стало интересным в этой работе?
— Пользуется, но не такой предметной, как раньше. Более виртуальной. Старое здание мы покинули, оно ждёт капремонта. Сейчас музей находится в другом помещении, которое тоже требует внутреннего ремонта, реконструкции сетей. Постоянную экспозицию, о которой мы так мечтаем, развернуть невозможно. Пытаемся добиться финансирования два года, но, увы, пока безуспешно. Делаем выставки, проводим экскурсии, музейные гостиные.
Приходят как дети (обычно школьными группами), так и взрослые. Группы пенсионеров. Частенько ходят семьями и родители сами рассказывают детям о тех или иных экспонатах. Это очень важно.
— Какие, по Вашему мнению, должны быть качества у краеведа?
— Любознательность, открытость и доброжелательность к людям, любовь к своему городу, месту, где он живет. И много свободного времени, чтобы искать, узнавать, систематизировать и рассказывать.
— Кто из Новосибирских писателей, литературоведов или краеведов импонирует Вам больше всего?
— Михаил Николаевич Щукин с его историческими повестями и аккуратной работой с историческим материалом. Не так как некоторые литературные фантазёры. Мемуары о Новосибирске Ильи Лаврова, исследования Кузьмы Зайцева. Хотя он где-то и заблуждается, но горячо любит город. Из краеведов, точнее, историков — Сергей Канн. Очень обстоятельные исследования пишет. Наташа Минина тоже пишет очень убедительно, но, к сожалению, редко. Архитектора Игоря Поповского тоже можно назвать краеведом. Это монстр в истории и будущем архитектуры.
— Почему Вы писали стихотворения под псевдонимом «Елиферий Любомир»? Откуда возникла идея такого имени?
— Сколько я себя помню, я всегда был против войны. Особенно после армии. Пацифизм — это как бы моя политическая платформа, сохранившаяся до сих пор. Естественно, что хотелось в имени выразить взгляды. Елиферий — от греческого «свободный». Ну а «Любомир» говорит само за себя, да ещё с историческим, славянским налётом. Это отражалось и в произведениях. Ну вот, например, вынесу одно на строгий суд. Только по голове не бейте – я ж не поэт. Время было такое, молодое, увлечение рок-музыкой опять же сыграло роль.
Глюки
Страшный сон снится мне в эту пору:
Я согласен идти споро,
Я согласен идти в ногу,
Пожирать их огнем, карать сроком.
На дворе уже гремят танки,
На войну всем идти спозаранку.
В первый ряд становлюсь смело –
Будем правое вершить дело.
Все соседи мои рады,
Литься кровушке людской в брагу.
Всех врагов порешим дружно,
Кто не хочет с нами в строй – нам не нужен.
Наш железный генерал стоек,
Он ведёт нас через топь к морю.
Пятиглавая звезда светит –
Свет её нам зажег Ленин.
Он стоит далеко в створе
И красным-красно под ним море.
То ли флаги то, то ли кровушка…
Кто задумался – снять головушку!
Коммунизм – он уже скоро, близко,
Миллионов «…цать» ещё – и вышли.
Эй, браток, ты проснись, слышь-ка,
А то кабы чего не вышло.
(декабрь 1989)
— Как Вы можете охарактеризовать свою литературную деятельность?
— Я краевед, популяризатор истории города и края. Я сам очень люблю наш город, люблю его историю и его жителей. Поэтому и моя литературная деятельность реализовалась через призму краеведения. Я хочу, чтобы другие жители нашего города также полюбили его. И, образно говоря, не мусорили.
— Что Вас подтолкнуло к писательству?
— «Вредная» привычка, читая, записывать, оставлять информацию. Систематизировать. У меня ещё до компьютерной эры было стопка блокнотов с ссылками на источники — газеты, журналы. Целые толстенные папки вырезок. А теперь терабайтный диск с информацией о городе. А когда записал, хочется показать другим. Это, к примеру, как с утра просыпаешься, открываешь окно — а там хорошая погода. И ты просто горишь желанием немедленно поделиться с окружающими своим счастьем. Счастьем своего личного города. Вот так же с писательством.
— В какой момент у Вас появилось желание не просто изучать историю Новосибирска, но и писать книги об этом?
— Практически сразу. С появлением социальных сетей стал публиковать там информацию, которую находил в книгах, в архивах или просто про памятные даты — вот, к примеру, сегодня такой-то юбилей у такого-то места или человека. Обобщал, публиковал материалы все крупнее и серьёзнее, а потом меня заметили и предложили заниматься этим уже на профессиональном уровне, участвовать в конференциях, писать для печатных изданий. А там и книга подоспела.
— Насколько тяжело продвигалась работа над первой книгой? Как вообще проходит процесс работы над каждой книгой?
— Первую мало кто знает. Она вышла к 70-летию Победы и называлась «Забытый герой Победы». Про Михаила Васильевича Кулагина, руководителя области в годы войны. Решение об издании было принято в обкоме КПРФ, когда они узнали, что такой материал я уже сделал. Она не продавалась, тираж распространял сам обком. Где-то я видел её в библиотеках, где-то нет.
А если говорить о следующих двух известных книгах, то нет, не тяжело. Материала много. Он легко выстраивается. А вот потом начинается самое сложное: вычитка, перепроверка цифр и фактов, грамотное оформление сносок и списка литературы. Это рутина, но она необходима. И всё равно где-то проскользнёт описка, неверная дата. Приходилось даже вытаскивать вёрстку книги прямо «из станка» и вносить изменения. Необходима профессиональная корректура текста. И та даёт сбой. Пришлось даже печатать лист опечаток и вклеивать в конце уже готовой книги. Сейчас многие этим не заморачиваются, а я не могу. Вторая и третья книги сейчас пойдут на переиздание. С дополнениями. Тиражи закончились, а спрос есть.
Книги Константина Голодяева
— Были ли идеи для книг, которые впоследствии по каким-то причинам не были реализованы?
— Есть «неудобные» материалы, предназначенные для взрослой аудитории: о кладбищах, тюрьмах, притонах, но я пока не знаю, как смогу их напечатать, ведь мои книги распространяются по школам, их читает много детей. Более того, преподаватели просят написать детскую книгу. Не знаю, насколько это реально, смогу ли я достучаться до детей, но после того, как провёл в детсадах две встречи по истории Новосибирска, кажется, стал понимать детский язык лучше.
— Как возникла идея написать книгу «Новосибирск на ощупь»?
— Проходя по улице мимо какого-нибудь дома я представляю, как это всё выглядело 100-120 лет назад. Что здесь было или проходило, кто здесь жил и какой след в истории нашего города оставил этот дом или этот человек. Эти прогулки превратились в радиопередачу, которая так и называлась: «Прогулки по Новосибирску». Но на радио информация мимолётная — «в одно ухо влетело, в другое вылетело». Жалко. А материал суперпопулярный. Его продолжать и продолжать. Перевёл в бумагу.
— Ваша книга «Старый Новосибирск» представлена в виде сборника отдельных, но взаимосвязанных работ. В состав книги Вы включили и две работы членов союза краеведов – студента второго курса Института истории, гуманитарного и социального образования НГПУ и студента первого курса отделения истории гуманитарного факультета НГУ. Какой вклад ребята внесли в книгу?
— В какой-то степени я был их протеже. Одного поменьше, другого побольше. У Павла Романова тогда ещё не было печатных публикаций. И он охотно согласился «войти» в книгу. Теперь он отличный, самостоятельный исследователь. А второму нужно было дать толчок к выбору профессии. Благо, задел уже был. Павел теперь уже аспирант, а Иван на третьем курсе университета. Науке, краеведению нужны свежие силы. Пусть они будут лучше нас.
— Какую из своих книг Вы считаете лучшей?
— Самое простое сказать – ненаписанную. И, наверное, это будущая книга «Наследие» — исследование истории, географии моего рода, моё генеалогическое древо. Она написана давно, хотя работа над материалом заняла лет 15. И всё равно его нужно кардинально корректировать, обновлять и потом печатать. Эта книга о моей семье и, в первую очередь, для моей семьи. Там три тома, но всё равно это чистый лист, и хотелось бы, чтобы когда-нибудь, через много лет кто-нибудь из моих потомков продолжил это описание.
— В каком году Вы переехали в Новосибирск и что послужило этому причиной?
— Мне было 4 года. Папа и я с Дальнего Востока, а мама отсюда, она училась во Владивостоке. Из-за тамошнего климата, сырости врачи посоветовали отцу поехать в Сибирь. Мы переехали к родителям мамы. Так у меня появилась новая родина. Чему я очень рад, но Владивосток тоже очень люблю. Он очень красив. Этакая белая чайка над синим заливом. О его истории я тоже писал в книге «Наследие», как и об истории местечка Ордруф в Германии, где я служил в армии, об истории других мест, где жили мои предки.
— Вы часто ходили в походы от Приэльбрусья до Тулы и Южного Кузбасса, бывали в разных городах. Чем Новосибирск отличается от других городов?
— Тем, что я нём живу, я его знаю, следовательно, я его люблю. Где-то есть города лучше, чище, интереснее, но этот мне милее. И гуляя там, думаю: «Вот бы и нам в Новосибирске так». Находясь в отпуске, нет-нет да ловлю себя на мысли, что начинаю скучать по Новосибирску. Просто это мой город. Мой личный город.
— Какие места в Новосибирске Вы любите больше всего?
— Старые дворики, старую кирпичную кладку, к которой можно прикоснуться, парки заброшенные – все, что несёт на себе печать времени. То, что реально видело то время. Люблю кладбища мемориальные, кусочки истории, но у нас таких нет, лишь несколько могил на Заельцовке, перенесённых с ранних захоронений. А бывая в столицах, обязательно снова и снова хожу в Донской монастырь, в Александро-Невскую лавру в Питере. Там лежит цвет нашей истории.
— Как Вы думаете, каким будет Новосибирск через 100 лет?
— Я не хочу об этом думать. Здесь я пессимист. Уродливым будет. Учитывая, что последние 20 лет происходит с городом, Новосибирск станет только хуже. Не до нового, хотелось бы сохранить для потомков остатки лучшего.
— Вы отправили открытое письмо в редакцию НГС под названием «Памятник раздора», где высказывались против установки памятника Сталину в Новосибирске. А какому из выдающихся жителей Новосибирска Вы бы хотели поставить памятник?
— В целом, я выступаю за мораторий. Пока стоит прекратить установку памятников. Других проблем выше крыши. И потом во время установки каждого памятника наши люди делятся на 2 враждующих лагеря — кто за и кто против. Это связано не только со Сталиным или Николаем II, а практически с любым памятником. Но если бы такая возможность была – то я бы проголосовал за памятник самому успешному мэру нашего города Владимиру Ипполитовичу Жернакову, который вывел Ново-Николаевск на новый экономический уровень, за памятник в Бердске купцу Владимиру Александровичу Горохову, также создавшему из деревни цивилизованный Бердск. И обязательно солдатам-сибирякам Великой войны, как называли современники Первую мировую. Вот здесь даже без возможности. Просто надо!
— В одном из интервью Вы рассказали, что любите слушать рок-музыку, увлекаетесь бальными танцами и до сих пор посещаете вечера латиноамериканских танцев. Какие еще помимо этого у Вас есть хобби и увлечения?
— Смешно, но это поиск времени для работы, чтобы успеть то, что задумано. Я уже и не танцевал с полгода — какие там рок-концерты! Всё ограничивается фоновой музыкой за рабочим столом. А за здоровьем нужно следить – на танцевальных тренировках пот сходит ручьём, хоть после каждого часа майки меняй.
— О чем Вы планируете написать следующую вашу книгу?
— Очень хочется закончить «Наследие». Но просят завершить трилогию Новосибирск. Название, которое первое пришло в голову – «Новосибирск для навознЫх». Так сто лет назад называли тех, кого нынче называют понаехавшими. Но так называть нельзя. Люди будут ставить неправильное ударение и обижаться. А смысл – рассказать об истории города, его опорных точках простым, человеческим языком. И новосибирцам, и гостям города.
Страница Константина Голодяева ВКонтакте
Страница Константина Голодяева на Facebook
Фотографии предоставлены героем интервью
