Лучше быть первым парнем в деревне,
чем вторым в городе.
(Пословица)
«На писательском фронте без перемен:/ Плюнуть некуда — гении сплошь да пророки…», как писал поэт Владимир Шемшученко. Ну вот, ткнём в карту не глядя, и попадаем, например, в закрытый для посещений городок атомщиков Саров. И там есть литераторы! В частности, замечательный поэт Александр Конопкин, физик и лирик в одном флаконе. Но кто его знает? Только ближайшее литературное окружение, да, возможно, посетители сайта Стихи.ру. И никто не процитирует сходу ни одной его строки. А пародийно-юмористические строки песенки Виктора Платицына «Зайка моя», типа «Банька моя – я твой тазик», знают чуть ли не все, жившие в России в 1990-е годы…
Рецепт успеха любой песни прост до безобразия. Песня, словно кинофильм, пример фактически синтетического искусства. Как известно, чтобы она стала хитом (шлягером по-старому), требуется, чтобы в одной точке сошлись пять составляющих: текст, музыка, исполнение, средство распространения и нечто, называемое везением или подходящим моментом. Хотя последнее и не всегда обязательно; бывает, что песня может приобрести популярность – как бы это сказать? – с запозданием. Была, например, в начале 1970-х годов на слуху в СССР песня «Дрозды» (текст Сергея Острового, музыка Владимира Шаинского). Кто только её ни пробовал петь! Хотя что значит «пробовал»? Пели. Но песня не звучала, пока её не исполнил Геннадий Белов. Кто здесь кого выбрал: певец песню или песня певца, но результат был впечатляющим. Такая же история произошла и с известнейшей песней «Надежда» (текст Николая Добронравова, музыка Александры Пахмутовой): многие пели, а знаменитой она стала в исполнении Анны Герман. Такие дела. Везение в действии. И стоит вспомнить известную истину: специально сочинить хит невозможно. Но пробовать нужно.
Как песня становилась популярной в первой трети XX века? Через живое исполнение в ресторанах и кабаках, через продажу пластинок и нот в музыкальных отделах книжных магазинов, наконец, с развитием радиовещания, через трансляцию по радио. В 1930-е годы к указанным техническим средствам распространения песен прибавилось звуковое кино – и стало, пожалуй, мощным локомотивом в этом деле. И, тем не менее, основную роль продолжали играть радио и винил, подхватывавшие успех песен из кинофильмов. Наконец, в 1960-е большинство позиций захватило телевидение, и, вдобавок, произошла так называемая «магнитофонная революция». Магнитофоны – сперва катушечные, потом кассетные, стали спорить с ТВ, радио, кино и винилом за место главного средства распространения музыкально-песенного контента. И таки почти переспорили. Но уже с 1990-х в жизнь вошли компьютеры и интернет, СD- и DVD-диски, флешки… И те же виниловые пластинки почти ушли в небытие, став ныне антиквариатом, радостью коллекционеров-меломанов.
А вот радио и ТВ, помимо интернета, продолжают своё славное дело. Хотя есть нюансы. Можно смеяться над всяческими худсоветами, цензурой, обязательным утверждением репертуара даже ресторанных ансамблей времён СССР, не говоря уже об официальных ВИА и певцах, но всё это имело практический смысл: за исполнение песен авторам регулярно шли авторские отчисления. Поэты и композиторы популярных песен не бедствовали, да ещё ой как не бедствовали!
А вот в нынешние капиталистические времена слышим часто, что уже исполнителям приходится «выкатывать» большие суммы за возможность запустить песню на том же радио, чтобы, получив известность, «отбить» потом деньги на живых выступлениях. И тут возникает такая проблема. Как сказал какой-то музыкальный продюсер по поводу радио: нет плохих песен, есть маленькая ротация. А мы удивляемся, что какая-то пошлость мозолит и мозолит нам уши… И как там с авторскими отчислениями, кстати?
Преимущество поэтов-песенников в том, что над ними не висит традиция, условно говоря, Большой Поэзии (БП), длинная вереница великих имён. Получатся песни из стихов – хорошо; не получатся (песня не прозвучит весомо) – ничего страшного, никто особо ничего и не ждал от просто текстов.
Случалось и случается, песни писались и пишутся на стихи поэтов из категории БП: Алексея Суркова (как к нему ни относись), например, до Великой Отечественной и во время неё: «Конармейская» («По военной дороге /Шёл в борьбе и тревоге/Боевой восемнадцатый год…»), «Землянка» («Бьётся в тесной печурке огонь…»), «Марш защитников Москвы» («На марше ровняются взводы…»). Или Евгения Евтушенко («Хотят ли русские войны?..», «Чёртово колесо» и другие) и Андрея Вознесенского («Барабан был плох…», «Верни мне музыку…», «Я тебя никогда не забуду…» и др.) в давние и не столь давние годы. Но это были относительно случайные эпизоды. Указанные авторы не претендовали ни на что в песенном жанре, так получилось. Хотя тот же Роберт Рождественский уже в 1970-е практически полностью перешёл в лагерь сочинителей текстов. Забавно, что эти поэты и проходили в 1960-е годы именно как «эстрадники». Впрочем, «эстрадники» несут в данном случае совершенно иной смысл, не песенный.
Хотя, с другой стороны, ощущая какую-то ущербность своего положения ремесленников от версификаторства, поэты-песенники мучаются комплексом неполноценности. Характерен рассказ Владимира Войновича о том, как в 1960-м году появилась песня «14 минут» («Я верю, друзья, в караваны ракет…»). Редакция Всесоюзного радио предложила известным поэтам-песенникам сочинить текст о космосе. Космос был в моде, страна в этом деле шла впереди и что-то такое витало в воздухе… На всё про всё дали две недели. И песенники стали ломаться: мол, две недели – это нереально, невозможно сочинить что-то приличное за такое короткое время, мол, «не продаётся вдохновенье…», а в подтексте: вы ни во что не ставите наше творчество, мы тоже серьёзные поэты… Ситуация с песней складывалась для музыкальной редакции сложная, и тогда Войнович, благо тоже работал на радио в тот момент, предложил по знакомству свои услуги. И за одну ночь сочинил «14 минут» («Заправлены в планшеты космические карты…»). В общем, показал, что все эти «муки творчества» песенников при желании гроша ломаного не стоят. Просто ремесло.
В чём специфика именно текстов песен? Технических всего три.
Во-первых, если БП пытаются написать часто нечто высокое, что-то невыразимое, сотканное из чувств, аллюзий, мечтаний, желаний и деталей реальности, то песенники пишут повествовательные стихи, рассказывают какую-нибудь совершенно простую конкретную историю: лирическую, трагическую, пафосную, юмористическую. То есть достаточно широкий спектр тем. И рассказывают её внятно и без всяческих подтекстов, так как на слух подтексты слушатель может просто не уловить. А значит, и не принять песню. Писал же А. С. Пушкин, что поэзия должна быть глуповатой. Что тогда говорить про песни?
Вот, например, любовная история: «Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег, /Я в подъезде против дома твоего стою. /Жду, что ты пройдёшь, а, быть может, нет. /Стоит мне тебя увидеть, о, как я счастлив!..» (Онегин Гаджикасимов «Восточная песня»).
А вот текст песни состоящий из конкретных и эмоционально мощных лозунгов:«Вставай, страна огромная! /Вставай на смертный бой /С фашистской силой тёмною, /С проклятою ордой!..» (Василий Лебедев-Кумач, «Священная война»).
Или тексты-рассуждения: «Призрачно всё в этом мире бушующем, /Есть только миг, за него и держись. /Есть только миг между прошлым и будущим, /Именно он называется жизнь…» (Леонид Дербенёв «Есть только миг…»).
Во-вторых, по возможности, строки в тесте должны быть длинными, чтобы, как говорят композиторы, туда можно было вставить музыку. Хотя это требование достаточно условно, музыка бывает разной.
И, в-третьих, в популярной песне всегда есть ударная – шлягерная – строка. Например: «Я верю, друзья, в караваны ракет!», «Мой адрес – не дом и не улица,/Мой адрес – Советский Союз…», «Миллион, миллион алых роз…», «Вы слыхали, как поют дрозды?», «Надежда – мой компас земной…», «Ты – моя мелодия, /Я твой преданный Орфей…», «Учкудук – три колодца…», «И снится нам трава у дома…», «Где крыша дома твоего…» и т.п.
Вот, собственно, и всё. Да, вот так просто. А вы попробуйте уловить нерв времени, музыку эпохи, в конце концов, точно выполнить (если он есть) конкретный заказ. Да, ремесло. Но ремесло высокой пробы. Или, скажем так, специфический талант.
Ещё большой плюс тем поэтам-песенникам, кто умеет писать тексты на уже сочинённую музыку. Например, Онегин Гаджикасимов по заказу хорошо «укладывал» свои слова на многие популярные зарубежные песни, иначе они бы не прозвучали у наших исполнителей того времени. Тогда, в 1960-е – 1970-е, так было принято. Например, «Girl» группы «The Beatles»:
Is there anybody going to listen to my story
All about the girl who came to stay?
в исполнении Валерия Ободзинского на слова указанного поэта звучала так:
Я хочу вам рассказать, как я любил когда-то,
Правда, это было так давно…
Или вот ещё пример с песней «Back In The USSR» той же знаменитой группы:
Flew in from Miami Beach, BOAC,
Didn’t get to bed last night.
On the way the paper bag was on my knee,
Man I had a dreadful flight…
Гаджикасимов передаёт в своём тексте смысл песни, не теряя ритм и мелодичность первоисточника:
Медленно ныряет вниз под облака
Наш громадный самолёт.
Он везёт меня в Москву издалека,
Скоро кончится полёт…
Говорят, что и Леонид Дербенёв тоже обладал талантом работать с «рыбой», сочиняя стихи на уже готовую музыку. Впрочем, никто и не говорит, что это легко. Тому же В.Лебедеву-Кумачу совершенно не нравилась работа с текстами песен для фильмов: мол, часто приходится переписывать по требованию. Что уж говорить про написание слов на уже готовые мелодии! Если присмотреться к экрану, то видно, что, например, когда Л. Утёсов поёт «Легко на сердце от песни весёлой, /Она скучать не даёт никогда…» в кинофильме «Весёлые ребята», артикуляция его губ не совпадает со словами песни. Стихи других авторов первоначально «Коровьего марша» не понравились режиссёру, и Лебедеву-Кумачу пришлось на подхвате переписывать текст заново в «Марш весёлых ребят». И кто знает, может, и не один раз.
Не забудем и композиторов. И будем честны: без их таланта и хорошие тексты ничего не значили бы и не значат. Композиторы играют главную роль в удаче с песней. Известным текстовикам повезло встретиться в жизни с замечательными композиторами. Правда, многие замечательные композиторы тоже стали знаменитыми только после встречи с такими поэтами: Исаак Дунаевский, Матвей Блантер, Борис Мокроусов, Александра Пахмутова, Александр Зацепин, Раймонд Паулс и др.
Один из законов диалектического материализма – это переход количества в качество. С песенными текстами бывает наоборот: хороший текст поощряет сочинителя к продолжению своей работы. Потому что неудача – это часто финиш карьеры уже на старте. Сколько драм, а, может быть, и трагедий мы так и не узнаем… И должно очень сильно повезти, чтобы дело сдвинулось с места. Хотя, как говорил Пётр I, без плохого начала и хорошего конца не будет. С текстовиками дело осложняется и тем, что они должны постоянно крутиться в музыкальной тусовке, быть, что называется, под рукой, чтобы вовремя предложить что-то своё или получить заказ на текст. Творец, живущий где-нибудь в глубинке, шансов стать автором популярной песни практически – по крайней мере, раньше – не имел. Его просто никто не знал. Как говорил в своё время король Людовик XIV о каком-нибудь провинциальном дворянине: «Я его не вижу». Но самое печальное для поэтов-песенников и других причастных это то, что – повторимся – предсказать успех песни невозможно. И текстовики, кому повезло, старались и стараются, – вспомним про переход количества в качество, – чтобы повезло ещё и ещё раз, и так, по возможности, до бесконечности…
У каждого времени – свои трубадуры. В каждом деле – свои мастера. Символы эпохи, давшие этой эпохе словесное оформление, свой голос, выразивший специфику и настроение того или иного периода нашей истории. Возможно, у каждого читателя-слушателя свой набор имён, которые кажутся подобными глашатаями.
Навскидку: 1930-1950-е годы – это Василий Лебедев-Кумач. За 1934-37 годы около 100 песен. Михаил Исаковский за всё время – около 100 песен; Алексей Фатьянов – более 200… Это авторы, чьи имена первыми приходят в голову.
Нет, песни сочинялись и на стихи и других поэтов, но это своего рода «могучая кучка». И да, темы, которые они раскрывали, были доступны и другим авторам. Но так получилось, что громче всех прозвучали в первую очередь именно они. Тут достаточно вспомнить о везении оказаться в нужном месте в нужное время. Но! В годы войны Михаил Дудин, тогда фронтовой корреспондент, написал великолепное стихотворение «Соловьи», а мы помним, в первую очередь, песню «Соловьи» (говорят, что Сталин плакал, слушая её) на слова тогда артиста фронтового ансамбля Алексея Фатьянова. Одно время – война, одно место – фронт, однако результат разный…
Были авторы в 1930-1950-х, которые «выстреливали» редко, но метко: Борис Ласкин: «Три танкиста», «Спят курганы тёмные…», «Марш танкистов»; Николай Букин: «Прощайте, скалистые горы…»; Александр Чуркин «Вечер на рейде» («Споёмте, друзья, ведь завтра в поход…»), «Город над вольной Невой…»).
В конце 1950-х – начале 1970-х блистали Сергей Гребенников/ Николай Добронравов: более 400 песен. Увы, никто пока не подсчитал, сколько из них написано совместно. Творческое содружество прекратилось в начале 1970-х годов, и Н. Добронравов продолжал писать тексты и дальше, и эти песни входят в число этих 400 текстов… Кстати, очень обидно, что, вспоминая недавно умершего Добронравова, все забывают упомянуть его поэтического соавтора. Этот дуэт плодотворно сотрудничал почти 15 лет. Достаточно вспомнить, например, циклы «Таёжные звёзды» и «Обнимая небо», и ещё массу отличных песен. Хотя они творили не только популярный официоз. В общем, странная история. Хотя ещё Корней Чуковский предупреждал, что в России литератор должен жить долго… Видимо, чтобы его дольше не забывали…
Далее. 1960-1990-е: Онегин Гаджикасимов – более 100 песен; Леонид Дербенёв – более 2500 песен, в том числе, более чем к 120 кинофильмам; Юрий Энтин – около 600 песен (для тех же мульфильмов и кинофильмов – более 100); Илья Резник – более 3000… Владимир Харитонов – более 1000 песен: так как имя всё же не на слуху, напомним: «День Победы», «Мой адрес Советский Союз», «Налетели вдруг дожди…», «Не плачь, девчонка…», «В день рождения», «Россия – Родина моя» и др. Николай Доризо – песни более, чем к 40 кинофильмам, Сергей Островой, Анатолий Поперечный, Михаил Пляцковский, Михаил Матусовский, Михаил Танич…
Отдельной строкой нужно отметить Льва Ошанина, чьё песенное творчество охватило период с 1930-х до начала 1990-х годов, но особенно активно его песни звучали в 1940-е – 1960-е годы…
Что касается нынешних текстовиков, то стабильно работает – спасибо композитору И. Матвиенко и группе «Любэ» – Александр Шаганов: за 35 лет – около 100 песен. Хотя песни на слова А. Шаганова поют не только «Любэ»…
А другие поэты-песенники 1990 – 2010-х годов? Они есть, и их много, и они не на слуху. Одно дело, когда в стране было два телеканала и пара-тройка радиостанций в советское время, и популярные песни – деваться некуда! – звучали постоянно. И совсем другое – наше время с интернетом и обилием теле- и радиоканалов. В том числе и чисто музыкальных. Можно просто не услышать какой-нибудь песенный хит, тем более и понятия не иметь, кто авторы? Если сравнить времена, то песни эпохи СССР – это бурная река в узком горном русле, а современные – это река, разлившаяся по степной ровной местности, которую, фигурально выражаясь, ухом не охватишь…
Сейчас пишется много стихов, да и песен, на тему специальной военной операции на Украине, но вот так, сходу, сложно пока назвать ставшие знаменитыми песни и имена, кроме, пожалуй, «Мы возвращаемся домой» на слова Игоря Борисевича и музыку Михаила Хохлова:
Мы возвращаемся домой,
Но путь наш долог.
Опять над чьей-то головой
Свистит осколок…
Мы возвращаемся домой!
Мы это право отстояли!
Последний принимая бой,
Мы возвращаемся домой!
Что, с одной стороны, странно, так как творческих людей у нас много. С другой, ничего странного, если иметь в виду наличие огромной продажной либеральной тусовки в этой среде, которую тошнит от одного слова «патриотизм» и бросает в дрожь от аббревиатуры «СВО». В общем, «каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу…» (Юрий Левитанский).
Возможно, если бы тот же упомянутый выше Александр Конопкин из Сарова рискнул написать просто песенный текст и нашёл подходящего композитора через знакомых, через интернет или ещё как, может быть, ему повезло бы в этом плане, и кто знает, не появился ли бы у нас ещё один талантливый текстовик, умеющий отразить в песне наше время…Но это так, к слову.
И напоследок в порядке притчи. В 2008 году в 107 лет умер знаменитый политический карикатурист советского времени Борис Ефимов. Прожил долго, потому что всю жизнь творчески работал и потому что с утра, помимо прочего, всегда тщательно растирал поясницу и приседал 100 раз. Когда японские журналисты попросили его поделиться секретом своего долголетия, Борис Ефимович ответил, что на то это и секрет… Надеюсь, понятно?
Об авторе:
Юрий Анатольевич Иванов (д. Бардово Псковской области)
Родился в г. Омске. Учился. Работал. Служил в Советской Армии. Окончил два гуманитарных вуза. Переехал в Псковскую область на жительство. Долго работал в сельской школе учителем. Печатался в различных изданиях, как в печатных, так и в сетевых. Выпустил две книги стихов: «Хронология обстоятельств» (2010) и «Годовые кольца» (2019). Издал две книги литературной критики: «Две Ольги и другие» (2016) и «Бытием натирать мозоли» (2024).
