Из Геннадия Карпунина получился бы фантастически одаренный изобретатель. Ведь за несколько лет в совсем молодом возрасте он получил два авторских свидетельства на изобретения. Но он выбрал литературу.
Сначала отправился к месту падения Тунгусского метеорита, где набрался поэтического вдохновения и написал песню «Синильга», ставшую поистине народной, передающейся из уст в уста и ещё при жизни поэта утратившей авторство. Затем взялся за грандиозную и масштабную работу над изучением и толкованием «Слова о полку Игореве». Его книги «Жемчуг «Слова» и «По мысленному древу» стали большим вкладом в изучение древнего памятника русской словесности. А поэтический перевод «Слова» многие литераторы признали одним из лучших существующих в истории нашей культуры.
Кроме этого автор работал в разных литературных жанрах: писал литературоведческие статьи, эссе, переводил прозу и поэзию с различных языков мира, сочинял юмористические рассказы и пародии, написал две книги для детей «Луговая суббота, или Вероятные и невероятные приключения Васи Морковкина» и «Фокус-мокус». Но самое главное – он писал стихи.
Эти ясные дни сентября,
Этот воздух прозрачный и синий.
На рассвете, траву серебря,
На дворе появляется иней.
Красных листьев насыпав сугроб,
Лес предался печали и грусти.
Вдоль коровами выбитых троп
Коченеют последние грузди.
Там, где трактор стоял ввечеру,
Под окошком соседнего дома,
Замазучена вмерзшая в грунт
Золотая, как солнце, солома.
Толстой, прочною коркою льда,
Ночевавшая в сенках, в кадушке,
Так покрылась сегодня вода,
Что прибегнуть пришлось к колотушке.
Поднимается солнце, встает,
Словно бы одолев неохоту.
И петух голосисто поет,
И пора выходить на работу.
Необъятен, бескраен простор
В сентябре, на последней неделе.
На сушилке завелся мотор,
Приводные ремни зашумели.
Над деревнею вьется дымок.
Поднимается мир понемногу.
Хорошо! Лишь в холодный сапог
Неприятно засовывать ногу.
Как говорил Геннадий Фёдорович, странный космофизический феномен написания стихов появился у него во время путешествия в Тунгусскую тайгу. Участники экспедиции объясняли это таинственным влиянием падения метеорита и выдвигали красивую версию о том, что стихи составляли содержимое контейнеров звездолёта, погибшего над тайгой, и тонкой кристаллической пылью распространялись на просторах Евразии.
Пролетело сверкающим комом,
Прочертило серебряный след,
Прогремело неслыханным громом,
Излучило невиданный свет,
Полыхнуло над материками
Небывалой игрою лучей,
Огневыми прошло облаками,
Вереницами белых ночей.
Отсняло, поникло, распалось,
Повалив вековые стволы,
И нигде ничего не осталось —
Ни в торфах, ни в наплывах смолы.
Ну а то, что осело на траппах
У Великих тунгусских болот,
Постепенно на маленьких лапах
Растащил муравьиный народ.
И ещё одна грань творческой судьбы Геннадия Карпунина – много лет он посвятил работе в журнале «Сибирские огни», пройдя все ступеньки служебной лестницы от редактора отдела прозы до главного редактора. Время ему досталось непростое, журнал стоял на грани исчезновения. И в том, что «Сибирские огни» существуют до сих пор, являясь единственным старейшим литературным журналом России, есть и заслуга Геннадия Карпунина.
К юбилею писателя и поэта в Новосибирской областной молодежной библиотеке прошла литературная программа «Последняя ночь журавлей». Студенты Новосибирского колледжа электроники и вычислительной техники узнали о Геннадии Карпунине, послушали его стихи, узнали интересные факты из его жизни.
22 марта Геннадию Карпунину исполнилось бы 85 лет. И хотя его нет уже более четверти века, остались его прекрасная поэзия. Наверняка всё-таки в контейнерах звездолёта, разбившегося над Тунгусской тайгой, были стихи…
Я видел траву и деревья,
Росу на лугу и в лесу –
И думал я, что из деревни
Охапку стихов привезу.
Друзья за меня опасались,
Мол, будешь корпеть день и ночь.
Но странно: стихи не писались,
Ушло вдохновение прочь.
Зато каждый день неизменно
В жару, не щадя своих сил,
Косил с мужиками я сено
И с бабами сено косил.
Я выглядел черным от солнца,
Ступал тяжело, не спеша,
Укрывшись фуфайкой отцовской,
Я спал посреди шалаша.
Себя я не чувствовал, вроде,
Ни тела, ни ног и ни рук –
Я вдруг растворился в природе,
Во всём, что дышало вокруг.
Я стал неотъемлемой частью
Деревьев, цветов, лопухов…
Вот счастье-то было! А счастью,
А счастью не нужно стихов.
Все в мире звенело, рождалось,
Росло, утверждалось в правах.
И все это мало нуждалось
В каких-либо праздных словах.
То было начало, основа,
Причина всех будущих дней.
Сначала – природа, а слово
Возникнет гораздо поздней.
И, видимо, чувствуя это,
Я в общем-то мало тужил
О том, что за целое лето
И строчки одной не сложил.
Светлана Сидельникова
