Ирина Левит — журналист, член Союза журналистов России, автор детективной прозы.
Родилась 3 мая 1956 года в Новосибирске, где и живёт до сих пор.
Как рассказывает сама Ирина Семёновна, с трёх лет она мечтала быть врачом, но в подростковом возрасте выбрала себе другую стезю: «…с шести лет мастерски ставила уколы во все места — у меня была больная тётушка, она и научила. У семьи было много друзей-медиков, уколы я ставить умела — в общем, дорожка к медицинскому олимпу уже была устлана коврами. Но с шести лет я начала рассказывать сказки — сочиняла на ходу. Лет в 12 я громогласно объявила, что буду журналистом, и семья дружно пришла в ужас, потому что в то время ближайший факультет журналистики был в Свердловске».
В 15 лет Ирина сотрудничала с газетой «Молодость Сибири», где её быстро заметил главный редактор издания «Советская Сибирь» и позвал в качестве внештатного корреспондента в отдел науки и вузов, где тогда работали известные новосибирские журналисты Замира Ибрагимова и Маргарита Зеленская.
Когда пришла пора учиться в вузе, Ирина, как и планировала, поступила в Уральский государственный университет. Во время учёбы работала в свердловских изданиях как кинотеатральный критик. Закончив университет в 1978 году, она устроилась в штат «Советской Сибири» (сначала в отдел пропаганды, а потом вернулась в отдел науки) и трудилась там до 1990 года.
В 1990 году Ирина Левит вместе с Валентиной Окладной и Василием Шугаевым создали еженедельник «Деловая Сибирь» — первую частную газету в стране. Ирина Семёновна заняла в этой газете должность заместителя главного редактора. Затем был экономический еженедельник «Российская Азия», где Левит выступила как один из основателей и главный редактор. В 2000–2010 годах работала пресс-секретарем губернатора Новосибирской области, в 2011-2012 годах — начальником управления информационной политики аэропорта Толмачево. С 2013 до 2017 года вела программы на радио «Вести ФМ».
С началом писательского пути у Ирины Семёновны приключилась история весьма забавная: однажды журнал «Пионер» объявил детский литературный конкурс. 12-летняя Ирина написала рассказ «Лёшка Самолётов — племянник миллионера» и отправила его в редакцию. А спустя некоторое время получила вежливый ответ, что совершенно очевидно, что такой рассказ не мог написать ребёнок самостоятельно — чувствуется рука взрослого человека. Под письмом стояла подпись — «Марк Торчинский». Прошли годы, Ирина успела поступить в институт и стажировалась в газете «Советская культура». Однажды сотрудник газеты Феликс Андреев пригласил её к себе в гости, а в это время к нему пришёл приятель, который и оказался там самым Марком Торчинским. Ирина напомнила ему историю о письме, которое она получила от него в детстве. Марк вспомнил её и был очень удивлён.
Первая публикация состоялась в 1988 году в сборнике «Румбы фантастики» — туда вошёл рассказ-сказка Ирины Левит «Цвет власти», написанный за три года до этого — ещё в 1985 году.
За написание детективов Ирина Семёновна взялась в 1998 году, а первую её книгу в этом жанре — «Занавес, господа!» — опубликовали в 2001 году в Новосибирске. В 2002 году в московском издательстве «Эксмо» вышел второй детективный роман писательницы — «Мужчинам вход воспрещен!». С 2020 года Ирина Семёновна начала сотрудничать с издательством «Вече» и выпускает свои книги там.
Также произведения Ирины Левит публиковалась в журнале «Новосибирск» и альманахе «Синильга».
Свои произведения писательница предпочитает строить по законам классического детектива — когда интрига держится на самом расследовании, и всё обнаруживается только в конце и самым неожиданным образом. Творческий процесс она уподобляет вязанию на спицах, когда «из двух петель можно сплести целое платье».
— Нужно все в уме прокручивать, чтобы жёстко логически между собой увязать и сцепить. В жизни я интриги не люблю, зато в книгах всё на интриге и построено, — говорит Ирина Семёновна.
Несмотря на то, что в книгах Ирины Левит можно найти немало параллелей с реальными ситуациями, сама писательница утверждает, что в её романах всё выдумано.
Библиография:
Собственные книги:
- Левит, Ирина. Занавес, господа! / Новосибирск : Новь, 2001
- Левит, Ирина. Мужчинам вход воспрещен! / Москва : Эксмо, 2002.
- Левит, Ирина. Двойка по поведению / Москва : Вече, 2020.
- Левит, Ирина. Элегантный возраст / Москва : Вече, 2021.
- Левит, Ирина. Легенда о друге и враге / Москва : Вече, 2021.
- Левит, Ирина. День закрытых дверей / Москва : Вече, 2021.
- Левит, Ирина. Полное собрание заблуждений / Москва : Вече, 2022.
- Левит, Ирина. Друг большого человека / Москва : Вече, 2022.
- Левит, Ирина. «ООО». Авантюрный роман о современных чиновниках / Москва : Вече, 2022.
- Левит, Ирина. Аварийный взлет / Москва : Вече, 2023.
- Левит, Ирина. Игра в дурака / Москва : Вече, 2024.
Участие в сборниках:
- Левит, Ирина. Цвет власти // Санаторий [сборник произведений современных сибирских писателей] . — Москва: Издательство «Молодая гвардия», 1988. (серия «Румбы фантастики»)
- Левит, Ирина. Однажды ему повезло… // За гранью : повести, рассказы : [сборник произведений современных сибирских писателей] / сост. А. Б. Шалин. — Новосибирск : Новосибирск, 2006. (Сибирская проза. Век двадцатый — век двадцать первый ; т. 3)
Творчество:
Фрагмент из романа «Друг большого человека»
Глава 1
В 22.00 сотрудники охраны мэрии Градовска начинали традиционный обход. Дежурившие в этот вечер Сидорчук и Лапин вышли на улицу и направились вокруг пятиэтажного здания, высматривая, есть ли свет в каком-нибудь окне. Света нигде не наблюдалось, за исключением лестничных пролетов, и это означало, что все работники мэрии покинули свои кабинеты. Даже в левом крыле третьего этажа окна были темны, хотя именно там свет обычно горел дольше всех.
В левом крыле находились кабинеты мэра и сотрудников его Аппарата, то есть тех, кто непосредственно работал на главу города. Мэр редко приезжал на службу раньше девяти утра, но часто уезжал после десяти вечера. И всегда с ним оставались, помимо секретаря, кто-то из помощников, а то и не один, и почти непременно руководитель Аппарата. На сей раз все разъехались после восьми.
Завершив обход здания с внешней стороны, Сидорчук и Лапин принялись за осмотр внутренних помещений. Они шли по коридорам, этаж за этажом, выключая освещение и проверяя, заперты ли двери кабинетов. Почти каждый день обнаруживался кто-то из припозднившихся, охранники делали при этом пометку в блокноте, но нынче блокнот остался пустым.
В левом крыле третьего этажа Сидорчук и Лапин первым делом направились в самый торец, к двери приемной мэра, удостовериться, что она опечатана по всем правилам. Правила, как всегда, были соблюдены, впрочем, ничего другого они и не ждали: если бы кто-то без предупреждения попытался нарушить печать, немедленно бы сработала сигнализация. Но инструкция требовала дополнительной проверки, и охрана эту инструкцию дисциплинированно выполняла.
Никто из сотрудников Аппарата не отличался забывчивостью и сроду не оставлял свой кабинет незапертым, однако Сидорчук с Лапиным, двинувшись по коридору в обратном направлении, методично подергали все дверные ручки. Последней была дверь, на которой, в отличие от прочих, не висело никакой таблички. Однако же все, кому полагалось, и так знали, что здесь находится кабинет Леонида Борисовича Бузмакина – человека, официально занимающего солидную, но все же далеко не самую высокую, должность советника мэра и при этом неофициально обладающего совершенно особым статусом его лучшего друга.
– Сегодня утром разнос устроил, – недовольно покривился Сидорчук в сторону двери. – Снег, видите ли, у служебного входа до асфальта не счистили. А как его счистишь-то, когда он сыпет и сыпет? Дворники и так спозаранку скребли. Они скребут, а с неба валится.
– Ну-ну, – покивал Лапин. – Бузмакин сам как на голову свалится, так придавит до самого асфальта.
И охранники дружно вздохнули. Вот ведь тип этот Бузмакин – с виду ничего особенного, а силища!.. А чего удивляться? Друг большого человека. Самого, можно сказать, большого в этом городе.
Сидорчук неприязненно покосился на безымянную дверь, словно она была в чем-то виновата, вознамерился двинуться дальше, но притормозил, насторожившись. По низу тянуло холодом.
– Дует вроде, – проговорил он озадаченно. Нагнулся, поводил ладонью. – Точно, дует.
– Окно, что ли, забыл закрыть? – спросил у напарника Лапин и сам же ответил: – Проветривал, небось, и куда-то быстро сбёг. А окно закрыть забыл. А ночью мороз вдарит, батарея разморозится, Бузмакин шум до потолка поднимет. И будут ему все виноваты.
И охранники вновь дружно вздохнули. И шум поднимет, и виноваты все будут – это уж наверняка. А потому надо топать на первый этаж, на пост у главного выхода, за запасными ключами.
– Ладно, я схожу, – сказал молодой и покладистый Лапин.
– Сделай доброе дело, – откликнулся Сидорчук, которому еще днем новые ботинки успели натереть пятки, а лифт уже отключили.
Вернулся Лапин довольно быстро, причем вместе со старшим по смене Саньковым, и Сидорчук подумал, что оно, конечно, правильно. По инструкции, присутствие «старшого» требовалось только тогда, когда вскрывали кабинеты мэра и его заместителей. Но это же Бузмакин!.. Уж лучше перебдеть, чем недобдеть.
Дверь распахнулась, и из комнаты со свистом вырвался поток морозного воздуха, который беспрепятственно проникал в кабинет через приоткрытое окно.
– К утру точно бы батарее каюк! – ужаснулся Лапин.
– Это уж да… – солидно изрек Саньков, включил свет и огляделся. – Похоже, Леонид Борисович сильно куда-то заспешил, вон и телефон свой забыл, – кивнул он на стол, где на самом видном месте лежал мобильник. – Может, вернется еще? Куда он без телефона-то? – И тут же насупился. – Вернется, поди, а мы тут кабинет его вскрыли. Еще выговаривать начнет…
– А если не вернется? Выморозится весь кабинет, и батарея, опять же… А нам потом по башке настучат. Как пить дать, настучат! – то ли утешил, то ли пригрозил Лапин и двинулся к окну.
Он аккуратно обогнул стол, чтобы, ни приведи господь, не сдвинуть ни одну бумажку, потянулся к фрамуге и…
Лапин вскрикнул так, словно ему в буквальном смысле слова чем-то шарахнули по голове.
– Здесь… здесь… – Он обалдело выпучил глаза и принялся тыкать пальцем куда-то в пол.
– Что здесь?! – тут же ринулись от двери напарники.
Между оконной стеной и письменным столом лежал, скрючившись, Леонид Борисович Бузмакин. В спине у него торчал нож.
Глава 2
Аркадий Михайлович знал, что это закончится скандалом, – скандалом и закончилось. Все праздники сестра Софочка молчала, терпела, крепилась, но сегодня, спустя десять дней после Нового года, взорвалась.
Нет, она не шумела, не кричала и тем более не била посуду. Столь неинтеллигентных, по ее мнению, поступков она не допускала. Но лучше бы она шумела, кричала и била посуду! Профессиональный психолог Аркадий Михайлович Казик знал: чем больше Софочка сдерживается, тем страшнее будут последствия.
Утром, как только он вышел из своей спальни, сестра сказала тоном, не терпящим возражений:
– Вставай на весы!
– Зачем, душенька? – изобразил полное непонимание брат.
– Хочу посмотреть, сколько ты прибавил в весе за праздники.
– А почему я должен был прибавить? Я ведь не рождественский гусь, – попытался отшутиться Аркадий Михайлович, но был цепко ухвачен за пухлое плечо и едва ли не силком препровожден в ванную, где лежали напольные весы.
В принципе Аркадий Михайлович вполне мог оказать достойное физическое сопротивление – ну, хотя бы потому, что был хоть и на голову ниже сестры, однако же раза в два ее тяжелее. Но это не имело никакого смысла. Что касалось веса, то на самом деле у Софьи Михайловны его было гораздо больше… в моральном плане. Тощая, как хворостина, она служила вечным примером толстому Аркадию Михайловичу. Женщина с железным характером, она являла собой вечный укор слабохарактерному по части еды брату.
Да, Аркадий Михайлович мог воспротивиться, но покорно водрузился на весы. Какой смысл устраивать акции протеста, если они все равно будут жесточайше подавлены?
– Та-а-к… Плюс три килограмма… – угрожающе проговорила пример и укор. – За десять дней три килограмма! Ты умолял меня, чтобы я дала тебе есть все, что ты захочешь, и столько, сколько захочешь. Ты уверял, что какие-то десять дней ничего принципиально не изменят. И вот пожалуйста! Три килограмма! Ты получишь инфаркт и инсульт! Хотя, может, ничего не получишь, потому что просто лопнешь! Я устала биться за твое здоровье, которое непременно однажды рухнет под тяжестью твоего веса… Но я все равно буду за тебя бороться! Так и знай!
– Ну это же праздники!.. Новый год!.. – взмолился Аркадий Михайлович. – Совершенно невозможно сидеть в такие дни на диете. Это, в конце концов, бесчеловечно!
– Бесчеловечно? Заботиться о тебе – бесчеловечно? – угрожающе уточнила Софья Михайловна и, прежде чем Аркадий Михайлович успел произнести хоть слово, ледяным тоном, какой всегда у нее бывал в минуты крайнего возмущения, принялась выговаривать, что она думает об обжорстве, изворотливости, лживости и прочих пороках брата.
Все это Казик слышал много раз и много раз каялся, соглашался, давал обещания, а затем вновь объедался, изворачивался и обманывал. Так продолжалось долгие годы и, судя по всему, конца этому не было видно даже в самый сильный бинокль.
Звонок на мобильник раздался в тот самый момент, когда сестра пообещала самую страшную кару: еду, состоящую сплошь из капустных котлет, свекольной запеканки и обезжиренного творога. От ужаса Аркадию Михайлович показалось, что его и впрямь сейчас хватят инфаркт и инсульт.
– Да! – перепуганно крикнул он в трубку и услышал удивленное:
– Аркадий Михайлович? Здравствуйте. Что с вами?
– А-а-а… – махнул он рукой, чуть не шарахнув мобильником по столу. Тяжело вздохнул и спросил с ответным удивлением: – Дмитрий Данилович, это вы?
– Я, – подтвердил невидимый собеседник.
В принципе в этом звонке не было ничего особенного. Однако Аркадий Михайлович и впрямь удивился.
Дмитрий Данилович Сафьянов время от времени позванивал, но исключительно по особым праздникам – в Новый год и в дни рождения Аркадия Михайловича и Софьи Михайловны. Новый год был отпразднован десять дней назад, до дней рождения предстояло ждать еще несколько месяцев, и вдруг Сафьянов объявился вновь.
«Наверняка потребовалась какая-то помощь», – прикинул Казик, хотя, по логике, что такого эдакого мог сделать доцент кафедры психологии педуниверситета для крупного бизнесмена, владельца сети производственных и торговых компаний? Впрочем, однажды именно психолог сильно помог бизнесмену – и вряд ли кто другой смог бы так помочь.
– Рад вас слышать, – сказал Казик, и это было не только проявлением дежурной вежливости. К Сафьянову Казик относился с уважением и даже симпатией. А почему бы нет? Умный, хорошо воспитанный и достаточно порядочный человек. Среди бизнесменов подобные тоже встречаются.
– У вас странный голос. Какие-то проблемы? – спросил Сафьянов.
Аркадий Михайлович бросил быстрый взгляд на сестру и шмыгнул в спальню, плотно прикрыв за собой дверь. Воспитанная Софья Михайловна фыркнула, но ломиться к брату не стала.
– Моя сестра устроила мне взбучку из-за того, что я поправился на три килограмма, – пожаловался Казик. – Вы как раз позвонили в самый разгар.
– Ну-у… – протянул Дмитрий Данилович. – Если мне не изменяет память, эта проблема у вас хроническая.
– Да, – так же жалобно произнес Аркадий Михайлович. – Но хроническая болезнь тем и ужасна, что она практически не излечима. Вы позвонили исключительно вовремя. Я уж думал, Софочка заклюет меня до смерти.
Сафьянов весьма выразительно хмыкнул. Софья Михайловна с ее могучим, похожим на клюв попугая, носом и впрямь могла заклевать. Впрочем, у самого Аркадия Михайловича нос ничем не отличался, так что вполне было чем обороняться.
– Я вам, Аркадий Михайлович, звоню в общем-то по делу, – сказал Сафьянов. – Очень бы хотел попросить вашей помощи.
– А что случилось? – мысленно похвалил себя за догадливость Казик.
– Это не телефонный разговор. Но если бы вы могли со мной встретиться… в любое удобное для вас время. Я пришлю за вами машину. Но… – Сафьянов выдержал короткую паузу, – очень бы хотелось встретиться побыстрее.
– То есть буквально сейчас? – уточнил психолог.
– Я высылаю машину, – истолковал на свой, удобный ему, лад бизнесмен.
– Высылайте, – разрешил Аркадий Михайлович, мысленно порадовавшись возможности побыстрее сбежать от грозы.
Дополнительно:
Источники:
