По случаю десятилетия литературного семинара известного сибирского писателя Геннадия Прашкевича мы провели опрос среди семинаристов, задав им по два одинаковых вопроса, а также побеседовали с самим руководителем Геннадием Мартовичем.
— Геннадий Мартович, проведение литературных семинаров — это традиция существования литературных школ? И можно ли говорить о школе Прашкевича в вашем случае?
— В каком-то смысле — да, и это не имеет никакого отношения к честолюбию. Дело в том, что у каждого писателя существует свой взгляд на литературу и на мир.
Я всегда достаточно сильно отличался от других писателей, чем вызывал и недоумение, и интерес, и отталкивание. И в итоге накопилось множество своих впечатлений, которые хотелось кому-то передать.
И вот десять лет назад такой счастливый случай: ко мне пришли молодые люди и попросили говорить с ними о литературе. Я сказал, что согласен, но это будут только мои мнения, а вы мне будете или возражать или соглашаться. На этом принципе и было создано это объединение — наш семинар. И хотелось бы думать, что это все-таки литературная школа, но не мы же это решаем, а время.
— Семинар состоит в том числе и из теоретической части. У вас на этот счет имеется собственная теория, взятая из практики, или вы даете какие-то очевидные литературоведческие азы?
— Да, есть свой взгляд. Но чтобы это не превращалось в одностороннюю пропаганду чего-то, мы приглашаем время от времени писателей, ученых, которые могут с нами разговаривать на семинаре через скайп — так мы говорили с американским физиком, с итальянским писателем и с другими интересующими нас людьми.
Кроме того, каждый семинарист имеет право (в силу того, если он что-то знает) возразить руководителю, вступить в спор и сказать, что с его точки зрения литературный процесс, может быть, развивается не так, и ценнее не те вещи, которые вы, Геннадий Мартович, нам показываете, а, может быть, другие. Я всегда с интересом к этому прислушиваюсь и это — одно из самых привлекательных явлений нашего семинара.
Теорию же литературы, взятую из личной практики, я преподаю в университете — я веду креативное письмо, и это — прекрасный момент поговорить о современной литературе, которая находится в очень странном состоянии — во многом в упадке, как вообще наша российская культура, которая рухнула в 90-е годы. Креативное письмо, правда, не теория, а практика. Это умение писать любой текст, причем писать его оригинально. Даже докладную можно написать так, что она будет читаться. Креативное письмо дает человеку толчок, умение мыслить оригинально. А когда человек мыслит оригинально, то он и слова подбирает не банальные — не те, что валяются под ногами.
— То есть получается, что научить писать все-таки возможно?
— Трудно ответить на этот вопрос. Если человеку от природы дан некий, пусть даже небольшой дар складывать слова, и складывать их достаточно оригинально, то его последующее обучение — это просто толчок: вовремя обратите внимание на стоящие, интересные, красивые вещи, на эстетику, на глубину их. Тогда он начинает развиваться и можно сказать, что ты его чему-то научил. Но, с другой стороны, если ему не хватает этого дара, то хоть ты убейся, не станет он ни Чеховым, ни даже Павленко.
— Вы сами были в свое время подобным семинаристом? Вам довелось встретить своих учителей?
— Нет, не довелось. В детстве у меня было совсем другое окружение, и никто даже не говорил об этом. А когда я попал в Новосибирск, здесь существовали интересные объединения, с которыми я многие годы дружил. Но после первых визитов на эти семинары литобъединений я оттуда ушел, потому что мне не нравился организационный официоз. Ну, вот такой у меня характер: не люблю, чтобы все было уложено по полочкам. Мне говорили, что стихи надо писать, исходя из наличия ямба, хорея и амфибрахия, а мне было абсолютно наплевать, какие там хореи и амфибрахии — я писал стихи, и они у меня получались совершенно другими, и не случайно они до сих пор переиздаются и читаются.
Я был в этом смысле одиночка. Я вообще считаю писательскую профессию одинокой. Пока ты не закончишь рукопись, никто тебе не поможет, не подскажет, ну, за редкими какими-то исключениями.
— Приветствуется ли на семинарах при обсуждении чьих-то текстов голая правда или вы не рубите с плеча, чтобы начинающий писатель не потерял интереса к сочинительству?
— Смысл нашего семинара — как раз сказать то, что никто другой не скажет. Даже семинаристы друг другу иногда стесняются сказать, какими дикими кажутся некоторые вещи. Я заключаю каждое обсуждение на семинаре. От меня ждут чего-то такого, что они сами упустили или не захотели сказать, оробели или постеснялись. И моя роль, с одной стороны, спасителя, акушера, а с другой стороны — убийцы, и так бывает. Но я не бываю грубым, хотя можно дать понять человеку, что за этим ничего не стоит, и это все равно его оттолкнет, и он уходит. Ну что ж: в литературе жестоко.
— А бывают ли обратные ситуации, когда встречаются среди семинаристов уже состоявшиеся авторы, которые уже не нуждаются в каких-либо советах и наставлениях?
— Конечно, и это огромное удовольствие. Так у нас появилась Таня Злыгостева, которую я считаю прекрасным поэтом и которая сейчас в Москве. Так появилась Таня Сапрыкина, великолепный прозаик, которая печатается, пишет. Ольга Римша стала лауреатом всероссийского «Дебюта» — это громадное достижение. И еще есть ряд поэтов и прозаиков, которые приходили не могу сказать, чтобы уже готовым писателями, но они уже и без меня бы состоялись. Но они пришли, и было приятно общаться и помогать друг другу.
Семинаристам же мы задали следующие вопросы:
1. Насколько вы изменились в профессиональном плане благодаря семинару и изменились ли вообще? 2. Помните ли вы какое-то заветное слово или фразу, сказанную Прашкевичем, которая навела бы вас на какую-то мысль или художественную идею?
Антон Метельков, поэт:
— Честно говоря, не уверен, что можно измениться под влиянием семинаров. Скорее, семинар важен как некая коммуникационная площадка. Хотя, конечно, под воздействием любого семинара, в том числе и этого (я разные семинары повидал), какие-то определенные выводы делаешь. Причем семинар не только вдохновляет, но и отрезвляет и, как итог, корректирует некое представление о собственном месте в широком литературном поле.
Среди начинающих литераторов существует некоторое предубеждение по поводу семинаров: дескать, чему меня могут научить? На это есть распространенный ответ: научить нельзя — можно научиться. А научиться можно, только вживую общаясь с единомышленниками, только в такой среде возможно настоящее развитие писателя.
На семинарах Прашкевича выносятся на обсуждение тексты, с которыми другие участники уже ознакомились и по очереди высказывают какие-то мысли на этот счет. А в конце руководитель семинара как-то это дело резюмирует, подводит итоги. Как правило, Геннадий Мартович старается выйти на некие обобщения — на примере текстов какого-то автора раскрыть тенденцию в литературе.
Сам формат семинара Прашкевича, кроме всего прочего, развивает и критический аппарат, поскольку нужно четко, грамотно, корректно высказываться о произведениях других авторов — это поначалу не так-то просто.
Кристина Кармалита, поэт и драматург:
— Когда я слушаю Геннадия Мартовича, я всегда поражаюсь глубине его анализа текста, и это побуждает развитие. Г. М. П. сделал мою первую публикацию в газете –- это было яркое для меня событие. И когда ты видишь свои стихи напечатанными, они как-то начинают на тебя влиять: ты по-другому начинаешь их воспринимать и хочешь быть лучше.
Татьяна Сапрыкина, поэт и прозаик:
— Выросла несомненно. Возможность неформально общаться с писателем такого уровня бесценна.
— «Не надо умножать сущностей» и «Скромность — это самый прямой путь к безвестности».
Саша Зайцева, поэт:
— Всего несколько семинаров дали мне, с одной стороны, большую веру в себя, чего до этого никогда не было. С другой — показали, что я должна развиваться и к чему-то стремиться. Все, чего я достигла на сегодняшний день в литературе, я достигла благодаря Г. М. (Геннадий Мартович ничуть не обижается, когда его друзья, ученики и коллеги называют Г. М. Более того — именно так он подписывает свои электронные письма. — Прим. ред.) Он учит мыслить свободно, искать свой голос и свой путь, ничего не бояться и продолжать работать каждый день. Он потрясающий пример человека, которого долго не печатали, которого «гоняли» советские власти и завистники, но который в итоге стал великим русским писателем. Учиться у него — счастье.
— «Не переставайте работать, не переставайте искать, не переставайте спрашивать себя: что я хочу сказать этому миру?»
Михаил Лероев, прозаик:
— 19 апреля 2008 года мы собрались впервые. Я бы сказал, что десять лет — это детский возраст — семинар молод, как молод душой Г. М. И пока мне очень сложно подводить итоги: не сделано какого-то серьезного труда на писательском пути. Но в профессиональном плане, наверное, все же какой-то путь пройден, главное — найдено некоторое понимание себя и своей дальнейшей дороги. Очень ценным стал процесс расставания со многими иллюзиями — считаю, что это даже более важный для творческого человека капитал, чем знания, навыки и конкретные компетенции.
— Было бы неправильным обойтись одной фразой или мыслью. Потому что самое главное, чему научил Прашкевич: не бояться мечтать, причем мечтать не лежа на диване или солнечном берегу, а мечтать активно, творчески — у него самого столько интересного и необычного в жизни происходило, и он так прост и легок в общении, что невольно начинаешь думать: со мной тоже может подобное случиться.
Андрей Подистов, прозаик:
— Как на писателя семинары на меня мало повлияли: я уже, как говорится, сформировался. Разве что иногда была интересна оценка там каких-то новых написанных вещей. Скорее, влияло личное общение с Геннадием Мартовичем, и больше — до семинара, когда я частенько бывал у него дома и слушал о его творческих замыслах, а потом смотрел в печатном варианте, как они реализовывались. Хотя в практическом плане что дал мне семинар — так это участие в сборнике от «Белого мамонта» — в хорошей писательской компании.
Вячеслав Ковалевич, прозаик:
— Геннадий Мартович достаточно критичен в своих оценках текстов на семинаре. И, слушая критику чужих текстов, ты сопоставляешь ее со своими. Слышишь порой, что-то вроде: «Вот! То, что вас по-настоящему беспокоит, то чувство… оно ведь и заставило вас это написать». Всегда считаю своей удачей, если Г. М. почувствовал «нерв» моего текста.
Юлия Федорищева, поэт и прозаик:
— Более всего на семинаре я училась терпимости и позитивному взгляду на чужое мировосприятие. Геннадий Мартович, даже если приходилось анализировать слабый материал, всегда старался найти в нем ту искру, которая его как читателя вдохновит, окрылит. У меня сложилось убеждение, что каждую рукопись он открывает с детским любопытством, ожидая, что дальше, желая увлечься. И искренне радуется, если эти ожидания оправдываются. Я также училась рассуждать о творчестве сидящих рядом людей, а это очень непросто. Мне нравилось, что Геннадий Мартович опрашивает всех и как будто немного огорчается, если люди приходят, не познакомившись с текстами для разбора. На семинаре царит атмосфера максимального уважения друг к другу в сочетании с прицельной, часто очень полезной критикой.
Для себя я вынесла самое главное: прозаику необходимо работать с деталями, делать мир произведения живым, выпуклым, многогранным. И в то же время он должен быть уникальным, исключительно твоим.
— «Во всем нужны мера и вкус». И «Нельзя при критике говорить автору: «Я бы на вашем месте сделал то-то и то-то». Мы можем говорить о своих впечатлениях, но рекомендовать изменить что-то, выбросить —не наше право, потому что наше видение и видение автора — не одно и то же».
Дмитрий Райц, прозаик:
— Геннадий Мартович — потрясающий человек и писатель. Само общение с ним влияет на меня больше, чем какие-то отдельные слова и советы. Каждый раз я поражаюсь его памяти, культурному багажу, способности найти точные, но в то же время необидные слова для критики. Он не принуждает следовать своему курсу в литературе и способен оценить самые разные творческие подходы, а это большая редкость.
Юрий Татаренко, прозаик, поэт, драматург:
— Отмечу потрясающую эрудицию Прашкевича. Он знает наизусть множество стихов. Его жизнь — огромная коллекция интереснейших встреч, случаев, впечатлений. Учусь у него верить в себя и не отчаиваться даже в самую трудную минуту.
— «Не понижайте планку». И «Автору важно обрести свой голос в литературе».
Яна Доля
Фото Кристины Кармалиты
Источник: газета «Честное слово»
