Tomorrow I’ll be here again
Be here again
Clan of Xymox. Back Door
«На выбранной частоте обычно звучит белый шум. Передача начинается в вечернее время, которое всегда немного разное, и продолжается десять-пятнадцать минут – по длительности двух-трех музыкальных треков. Судя по обычному времени старта, оператор этого «радио» проводит эфир, приходя с работы».
Читать чужие дневники всегда интересно. Прежде всего потому что их содержимое не планировалось открывать для посторонних глаз. Дневник – это внутренний монолог, облеченный в слова. Впрочем, у монолога есть и недостаток: никто, кроме его автора, не может контролировать правдивость и достоверность дневниковых записей.
Может, всё, что там описано, на самом деле – просто какой-то вымысел и бред…
«Настроить на нужную частоту карманный приемник, как всегда, сложнее, чем домашнюю систему приема-передачи, но в этом есть свой, особый интерес. Получится или нет? Обычно у меня получается».
Гудение автомобильного мотора – тоже белый шум, хотя и порядочно ниже тоном, чем шипение плохо настроенного радио. Он добавляет погружения – тем более, что едем мы по трассе, и звук работы двигателя не меняется долгое время. Этот шум уже воспринимается как нечто неотъемлемое, как фоновый звук формирующегося воспоминания; возможно, потом, слыша тот же гул двигателя, я снова и снова буду к этому возвращаться.
Здесь есть к чему возвращаться.
«Перерыл половину интернета. Докопался до детских пугалок про «аудио-наркотики» и «бинауральные ритмы». По описанию похоже на мой случай, но не удалось найти ни единого образца звука, значит – всё не то. Я‑то могу записать треки с «моей радиоволны»… но на кассете они теряют свое особое свойство. Только слушая передачу в прямом эфире, я испытываю эти… обманы воображения».
Мой брат – радиотехник и не верит в мистику. Всё в его мире просто, понятно и подчинено законам физики. Он всегда уверен в себе, на него легко положиться. Конечно, он никогда не написал бы «путешествия», но вот, похоже, и «галлюцинации» – тоже не поднялась рука.
Записи в его журнале всегда были подробными, но из-за обилия специфической терминологии их было трудно читать, взгляд как будто сам соскальзывал со строчек. Брат и раньше особо не скрывался, пускал почитать. Я, младшая, вечно ничего не понимала и отдавала обратно. Объяснял – тоже не скажешь, что помогало… В общем, всегда расходились мирно.
На этот раз он сам дал дневник-журнал мне в руки. Открыл… нет, не на нужной странице, а предложил начать чуть раньше: сказал, что необходимо для понимания всей ситуации немного потерпеть.
И точно: в какой-то момент восприятие как будто «включилось». В какой-то момент, когда регистрация частот, настроек оборудования, дат и событий сменилась описанием… переживаний.
«Четыре минуты пятьдесят три секунды. Переносит в восемьдесят шестой. Конечная точка зависит от местонахождения в современности, трек в типичном синтвейв-стиле, звучит два-три раза в месяц». Между страницами на этом развороте зажата бумажка, сложенная вдвое, лицевой стороной внутрь. Достаю, разворачиваю: это чек на покупку каких-то радиодеталей. Все бы ничего, но датирован восемьдесят шестым, а на вид – как будто на той неделе выдали. Нисколько не истлел. Может, конечно, это новодел, антуражная вещица из типографии, но… но…
Ну да, проще поверить в это. Проще считать, что брат спонтанно уехал из страны на полгода, чем принять его признание в том, что он ненароком разбил карманный приемник посреди «путешествия» и застрял в восемьдесят шестом до тех пор, пока не починит его.
Или все-таки… машина времени? Работающая на ретро-музыке, которую неизвестно кто включает раза два в неделю на никому не известном радио?…
Ну бред же. И у прожженных физиков-материалистов случаются промахи. Либо брат и впрямь уезжал, из-за проблем например; а всю эту сказку изобрел и подготовил для меня лично.
– А мне дашь послушать? – после долгого молчания голос звучит тихо и сипло. Откашливаюсь, готовая повторить вопрос, но этого не требуется:
– Дам. Когда приедем.
Вот то-то и оно. «Попозже». А там придумает что-нибудь еще. Я ведь для него на всю жизнь младшая, то есть, «маленькая». И в вожделенном дневнике все-таки, спустя годы, получила что-то интересное. Баловство, как мне и полагается.
– Это так важно? А почему не сейчас? – бросаю взгляд на переднее пассажирское. Его привычная глазу поношенная сумка-почтальонка «сидит», привалившись клапаном, к спинке сиденья. Внутри обычно целая куча всего с непроходящим запахом канифоли, чуть-чуть пролившегося на дно одеколона и пара герметично запаянных леденцов. И маленький приемник с наушниками совершенно точно тоже там. Кажется, из недр сумки даже доносится еле слышное шипение помех.
– Знаешь, как я разбил машину? – он, судя по голосу, усмехается, хотя это, конечно, нисколько не смешно.
– Нет… Ты не рассказывал. По официальной версии от родителей, въехал в дерево, сымитировал аварию и сбежал из страны?
Это звучит вслух еще глупее, чем в голове, но – да, именно так сами для себя, по его возвращении, объяснили мама с папой. А он поддержал. До того, конечно, тревожились, искали… но ничего и никого найти так и не смогли.
Потому что, как он говорит, его здесь не было.
– Это машина въехала, – он поводит плечами. – Меня в ней на тот момент уже не было.
– А… А, поняла. Если я послушаю твое радио в дороге, то окажусь неизвестно где?
– Это без вариантов.
– Ладно, понятно… Так мы куда?
– Увидишь.
Съезд с трассы ведет на дорогу поуже, еще поворот – на «бетонку». По лесу, потом – мимо останков советской воинской части; проехав насквозь неприятный участок, машина вновь выскакивает на асфальтированную дорогу. И эту местность я уже знаю. Тут, на пустыре, стоит то ли заброшенный, то ли недостроенный торговый центр. Или, правильнее сказать, универсальный магазин? Как оно считалось в СССР?
Подъезжаем, паркуемся. Стоянка поросла травой, но чистых ровных мест все еще достаточно. Брат роется в сумке, достает какой-то маленький увесистый сверток и карманный радиоприемник. Черной тиной из его руки свисают наушники.
Внезапно я уже не уверена в том, чего хочу. Ведь сейчас я узнаю, выдумка это или – внезапно – нет. И то, и другое одинаково сильно пугает.
– А что это там у тебя? – усилием воли отвлекаюсь на сверток.
– Деньги. Тебе пригодятся. Бери, застегни карман, чтобы не потерять.
Тая вздох, беру и то, и другое. Сверток монет – в карман ветровки под замок, приемник – держу пока так, в опущенной руке. Тем временем брат расстилает на капоте покрывало из багажника, там же раскладывает бутерброды, ставит бутылку «Байкала» и две железных кружки. Бросает взгляд на часы:
– По моим расчетам, минут сорок еще есть. Как раз чтобы перекусить. Давно на природу выбиралась?
– Ужин у заброшки – м-м-м, романтика! – так и хочется запрыгнуть задом на разогретый солнцем капот, но нельзя: отругает, как в детстве, даже еще хуже. Сейчас-то тяжелее стала, точно погну металл.
Открыв переднюю правую дверь, сажусь боком на сиденье, вытягиваю ноги. Тоже хорошо. В одной руке – бутерброд с мясом и листиком салата, в другой – кружка на диво холодного «Байкала». В этом есть что-то из детства: и желто-белое, уходящее на западную половину небосвода солнце, и разогретый до специфического запаха его лучами салон авто, и влажноватые от фольги бутерброды…
Что же все-таки случилось с братом там, где он был всё это время? «Путешествия во времени» опускаем: скорее всего, это просто предлог. Что же он? Пытался осесть в другом месте, но не сумел и вернулся? Или, может, соскучился, приехал повидаться и скоро уедет назад? А семье-то с ним почему нельзя?
– М-м. Слушай, а ты знаешь, откуда транслируют эту твою музыку на этой частоте? Это же можно определить?
Он молчит.
Хороший ведь вопрос: мог бы как раз и ответить, где он был всё это время, если напрямую по какой-то причине нельзя.
Ну нет так нет…
Стучу в стекло, чтобы привлечь его внимание, отряхиваюсь от крошек и демонстративно вставляю в уши наушники. Смотрю на приемник; двух секунд хватает, чтобы разобраться в назначении кнопок. Включаю. В наушниках негромко шуршит белый шум.
Сердце, в секунду зашедшееся в бешеном ритме, постепенно успокаивается.
– Отойду ненадолго, – брат отводит внимательный взгляд, сплевывает в траву на обочине и уходит от машины, направляясь к ближайшему углу.
Отпиваю из кружки еще, отставляю; кручу в руках радиоприемник. Милая вещичка, видно, что не новая. Завалялась, похоже, с нулевых, а то и еще раньше – из тех времен, когда достать подобное было большой удачей.
Братишка всё это, наверное, хорошо помнит. Не восьмидесятые, так девяностые. И вещь наверняка его еще с тех пор. Не случайно же он так увлекся техникой. Не компьютерами причем, а устаревшими вроде как вещами уже тогда – радиоэлектроникой… или как там это называется? В общем, точно не программированием.
Ветер в траве звучит практически так же, как и белый шум, и отличить одно от другого спустя пару минут уже не представляется возможным. Сквозь монотонный фон постепенно, плавно нарастая, звучат удары, будто бы от каблуков, и поначалу это не кажется чем-то особенным: может, это пульс в ушах от неудобных наушников, или стучит какой-нибудь профлист от ветра на заброшке.
Закрываю глаза, потираю переносицу – и, открыв их, чувствую себя как во сне.
Успела уснуть? Ну это не так уж неожиданно; в послеполуденном тепле, в безопасности это легко могло произойти совсем незаметно…
В огромном магазине людно; гранит и базальт монументальной старомодной отделки залит неоновым светом. Звук сотен шагов едва слышен сквозь музыку – в наушниках негромко звучит бодрый трек в жанре синтвейв. Еще немного темнее – и будет походить на старую ветку метро. Окон не видно.
Этажи уходят вверх, взгляд скользит вслед за эскалаторами. Рядом и обычные ступеньки. За стеклами и прилавками – десятки, сотни, тысячи вещей с полок винтажных магазинов.
Нам частенько снится то, о чем мы совсем недавно говорили… вот как и теперь, например.
Это же сон?
Камерный мир кругом не меняется, не подстраивается под каждый шаг; ноги не прилипают к полу, как часто бывает в сновидениях. Лестницы в полном порядке, нет ни замкнутых пролетов, ни бездонных дыр. Каменные стены и поручни под руками гладкие, почти глянцевые, прохладные и надежно-твердые. Люди настоящие. Случайно задетая плечом женщина в широкополой шляпе и синем брючном костюме на миг оборачивается; лицо с гусиными лапками мимических морщин на секунду хмурится, но это дежурное недовольство, и она, ничего не говоря, удаляется.
Пахнет ее духами, резковатыми и сладкими.
Пахнет выпечкой, навевая воспоминания из далекого раннего детства.
Музыка из радио намеренно настроена негромко, так что можно слышать всё окружение. И в гуле шагов и голосов звучат осмысленные слова и фразы. Шагнуть следом за одним, за другим; пристроиться за парочкой, подслушать что-то будничное о планах на вечер, о работе, об ужине…
Всё кажется таким настоящим.
Когда мелодия начинает, по законам гармонического построения, явно двигаться к финалу, я невольно ускоряю шаг, чтобы успеть хоть что-то еще, но опередить время уже невозможно. На последнем аккорде ноги начинают дрожать; я глубоко вдыхаю и поджимаю губы, моргаю, хотя так не хочется – и в открывшиеся глаза бьет свет желто-белого послеполуденного солнца.
Пахнет чем-то цветущим и подсыхающей на жаре травой.
– Что это было?
– Ты знаешь, – придерживая за плечи, брат ведет меня к машине, от которой успела отойти всего на пару шагов. Тянусь рукой к голове, но наушники жестом фокусника уже отобраны и вместе с приемником лежат в его руке.
Сажусь в машину и чувствую, как ноги наливаются непреодолимой слабостью. Встать не смогу при всем желании – в ближайшие минуты точно. Дрожат руки. Хочется плакать.
Это всё истерическое. Скоро пройдет.
– Слушай, ну надо же разобраться, что это… это же опасно, мало ли что может случиться? – какие-то бессвязные глупости вырываются изо рта, наверное, просто чтобы слышать собственный голос.
– Успокойся. Источник не найти. На выбранной длине волны это практически невозможно. Пускай себе вещает, из этого можно извлечь пользу. Если хочешь, можешь мне помогать, но есть правила.
– Какие? – выдыхая, смотрю на свои руки.
Запоздало вспоминаю, что так и не потянулась за деньгами в кармашке. Ну, наверное, для первого раза этого и стоило ожидать? Трудно поверить, что такое вообще никак не сон. Да и сейчас что-то слабо верится. Видимо, деньги были нужны, чтобы принести с собой материальное доказательство. Едва ли просто чтобы побаловать свою привычку к потреблению. Достаю свёрток, приятно тяжелый в руке; внутри – никелевые монеты с гербом-венком. Советские, как будто из домашней декоративной копилки.
Не то, чтобы я была уверена, что это было именно то прошлое… Конечно, мне не с чем сравнить, я никогда не жила там, но… Но все-таки… Может, очень-очень похожее, но все-таки другое.
Это не «машина времени» – это, скорее, переход в соседнюю реальность.
– Первое ты уже выполнила. Для начала неплохо. Остальные – дома.
– Хорошо. Давай домой.
Он кивает, обходит машину и садится за руль. Я перелезаю, пока он не начал движение, и сворачиваюсь клубком на задних сиденьях.
Включается автомобильное радио. Тихими переливами – та же песня, которую только что слышала в наушниках. И ничего не меняется вокруг.
Эхом – в мыслях, черным по белому – перед внутренним взором, строчки из дневника: «Я могу записать треки с “моей радиоволны”… но на кассете они теряют свое свойство».
«Ты это нарочно?» – но вслух не говорю. Конечно, нарочно. Думаю, у него это давно уже вошло в привычку. Нужно убрать первую сильную реакцию, сделать стимул – песню – обыденной, чтобы не впадать при первых звуках в панику или оцепенение, а заниматься намеченными делами. Ну там исследованиями или чем-то вроде. Впрочем, его же это и подвело, на целых полгода. Хорошо, что не погубило.
И будет интересно попасть туда снова… это точно.
В уме, непрошеное, почему-то всплывает что-то вроде заметки в местной газете, рядом с моим фото: «Пропала без вести такого-то числа. Просим сообщить любую информацию…»
Но ведь это же глупости, верно? Рядом старший брат, и всё будет хорошо.
Я всегда буду в безопасности.
Об авторе:
Анжелика Форс (Беларусь)
Окончила Гродненский государственный медицинский университет по специальности «психиатр-нарколог», работает по специальности. Активный участник разнообразных литературных конкурсов.
Лауреат международного молодежного конкурса «Горизонт – 2100» в 2019-2023 годах, обладатель Гран-при в конкурсе 2020 года. Лауреат конкурса малой прозы «Прытко пишущее перо» в 2020 году. Лауреат международного конкурса «Парящих строк чарующие крылья» в 2020 году. Лауреат Глобальной литературной Олимпиады «Свежая строка» в V сезоне (2019-2020). Лауреат VI Республиканского конкурса литературного творчества студентов учреждений высшего образования «Автограф» (2020 год). Лауреат открытого литературного конкурса «Звездное перо» имени Георгия Кольцова в 2022 году. Лауреат международного конкурса имени Анатолия Жаренова «Живой родник» в 2020-2023 годах. Финалист Международного литературного конкурса «Есть только музыка одна» памяти Дмитрия Симонова (2021).
Публикации: в журналах «Уральский следопыт», «Писатель. XXI век», «Нижний Новгород»; в сборниках «Генезис. Пророчество» издательства FullLib (2019); «Морские скаты старых крыш» («Городские сказки», 2022); в сборнике по итогам международного конкурса «Верлибр-2020»; «ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЕЖИ – СЛОВА БУДУЩЕГО!» по итогам VI Республиканского конкурса литературного творчества студентов учреждений высшего образования «Автограф» (2020); в сборниках по итогам II, III, IV и V международных конкурсов «Живой родник» им. Анатолия Жаренова (2020-2023).
