Скромный, тихий, спокойный он не мечтал тогда как некоторые брать непреступные доты, преодолевать глубокие рвы, не мечтал ползать под пулеметным огнем, тем более самому лежать за пулеметом. Он хотел жить, работать и учиться, выращивать хлеб и косить травы, ловить рыбу, а вечерами гулять с девчатами.
Но нависшая беда над Родиной заставила вздрогнуть его. Илью призвали в Красную Армию чуть позже семнадцати, в апреле сорок третьего. Еще бритву-то в руках не умел держать, а уже начали учить как держать холодный металл винтовки. Бить по мишеням на поражение, колоть соломенные чучела, прыгать, ползать, бросать гранаты и громко кричать «Ура».
Часть формировали в Бердске, затем отправили в Пензу, здесь простояли до осе¬ни, где закончил курс молодого бойца. И раскидала судьба всех молодых солдат, только что успевших сдружиться, начавших мечтать уже о боевых подвигах.
Словно по жребию выпало Махерову, точнее теперь уже рядовому Махерову, попасть, на первый Белорусский фронт. И вот первое боевое крещение на реке Турья, первые пули свистят у виска. Он не скрывал, что ему было страшно. Он скрипел зубами, но шел. Шел туда, куда было необходимо.
- Вдруг взрыв, - вспоминает Илья Андреевич, - засыпало, словно кругом темнота. Кто-то откопал, иначе бы задохнулся. Отлежался от контузии в полевом госпитале, и снова дороги. Освоил новую боевую специальность пулеметчика. Вместе со своей частью форсировал реку Буг, дошел до Польши, до Вислы. Ранение в ногу, и три меся¬ца в обороне. Затем наступление, но уже ни шагу назад. Ныла нога, напоминая о еще не до конца зажившей ране, шли сутками, на ходу валились от усталости. Дошли до Одера, затем и до Берлина.
- Жаль, - говорит Илья Андреевич, - не довелось только расписаться на рейхстаге, но это детская обида.
Отгремели орудия, перестали выть пикирующие бомбардировщики, но война для Ильи еще не закончилась Уже сержантом опpeдeлили в саперную школу, через год окончил, стал командиром саперного отделения. И снова игра со смертью. То отыщется склад с боеприпасами то нужно разминировать какой-нибудь объект, сад или просто поле, а то просто кем то найдется не взорвавшаяся авиабомба или снаряд, и везде пахло смертью. Так сержант Махеров прослужил в Германии до 1950 года.
И вот, наконец, родное село Чаус, родной колхоз. Как человек уже образованный, сел за трактор и тридцать лет безупречно осуществлял, свои юношеские мечты: женился, растил детей, сеял, убирал хлеб, ловил рыбу. И по сей день живет Илья Андреевич в своем селе, где родились его родители, но никогда не забудутся ему те страдания народа, которые пришлось пережить самому.
Он хотел жить и работать // Трудовая правда. - 1993. – 8 мая. – С.2.
